Ур Торум

В глубине леса стоял древний ритуальный алтарь. Созданный когда-то давно руками человека, он со временем погрузился в вязкую топь. Позади – топкое болото, а рядом – только мох, кустарники и острые пики сухостоя.

Ведьма сидела прямо на земле перед каменным жертвенником. Вокруг были выложены небольшие деревянные дощечки, исписанные символами и связанные между собой красной нитью. Зажав между пальцами конец шерстяной пряжи, ведьма шептала слова, которым ее обучила мать. Зима уже стояла на пороге и оставалось совсем мало времени, чтобы суметь пробудить Его ото сна, поэтому она так нервничала. Одна ошибка, и Он больше никогда не придет на ее зов.

Не прекращая произносить заклятие и не выпуская нити из одной руки, другой – она бережно развернула края свертка от ткани, покрытой бурыми пятнами, что лежал у нее на коленях, обнажив свету кусок плоти. Этот момент был так волнителен, что она не смогла удержать жертвенный дар, и он выскользнул из пропитанной кровью материи. Раздался отвратительный хлюпающий звук, когда тот упал на поверхность каменного алтаря.

Ведьма затаила дыхание, пока не убедилась, что подношение осталось невредимо. Тогда она привязала к его толстой артерии красную нить, закрыла глаза и приложила к мшистой поверхности земли ладони. Ее низкий голос стал складываться в песню из причудливых фраз. Звуки становились все громче, а слова отчетливее.

Деревянные таблички вздрогнули и сразу замерли, и тут же забились по тверди, будто желая проломить ее. Начертанные на них знаки разгорелись красным огнем, становясь все ярче и ярче. Таблички колотились о почву с неистовой силой, и каждый их удар губил разросшийся ягель, ломал сплетенные корни и тонкие травинки. Опустошение и смерть – вот, что приносил ведьмин голос. Он тек между камнями и корягами, цепляясь за все живое.

Ветер застонал и закрутился, сгибая оголенные ветви и заставляя стволы деревьев скрипеть. За ее спиной ожили тени, пустив черные щупальцы в направлении ведьмовского круга. Они стремились добраться до голоса, выхватить его из груди и утащить к тем, кто блуждает в такой час в лесной мгле.

Ведьма резко смолкла, и все вокруг тоже замерло, стихло и остановилась.

Измученная, она уронила голову, но не спускала глаз с жертвенного сердца. Она облизнула обветренные губы.

Что, если ритуал не сработал? Никогда ранее ей не приходилось совершать ничего подобного. Не было никаких записей, подтверждений и свидетелей того, что это вообще возможно. Единственной надеждой и учителем – была мать, но кто знает, что с ее разумом сотворила магия? Все ведьмы рано или поздно теряют свое здравомыслие, плутая между двух миров. Может, матери все пригрезилось? Может, она спутала реальность с видениями? Ведь если Он способен даровать то, что Боги отобрали у тех, кто владеет магией, почему никто не разбудил Его прежде? Что если она сейчас сидит тут, промокшая и испачканная в болотной грязи, совершая действия, которые породил больной разум старой женщины? Что, если…

Сердце ожило.

Его мышечная ткань медленно растянулась, как наполненный бурдюк, и также плавно сжалась обратно. Прозвучал первый удар, за ним еще один, а потом еще… Пока биение не стало частым и равномерным. Сердце вздымалось и опускалось, впитывая сквозь артерию силы, взятые у земли. Привязанная к нему нить, подобно кровяному сосуду, наполняло сердце жизнью. Ведьма, не мигая, смотрела на него и ждала, когда же Он услышит этот зов.