Платон и Дарья. Повесть

© Юрий Васянин, 2025

ISBN 978-5-0065-2780-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Над зубчатым лесом поднялось расплавленное солнце. Оно встало еще низко, но уже установилась непереносимая жара. С самого утра солнце палило безжалостно. Воздух наполнился нестерпимым зноем, дальний лес окутало сизой дымкой. Асфальт и лес покрылись тонким слоем пыли из-за того, что давно не было дождей. По синему небу ползли обтрепанные ветром редкие, совсем небольшие тучки.

Автомобиль с Платоном и Павлом Перелыгиными стремительно летел по почти пустой грунтовой дороге, свитой серпантином среди зеленых холмов, оставляя за собой длинный шлейф серой пыли. Яркие солнечные лучи светили сквозь пыльное стекло, ослепляя глаза отца и сына. Мимо проносились села, поля, леса, реки и мосты. Все краски природы врывались в раскрытое окно автомобиля. Лето было в самом разгаре.

Когда Павел увидел рядом с дорогой зеленое поле, он невольно воскликнул:

– Смотри, отец, какая яркая трава. Я ничего подобного не видел.

– Да, очень зеленая трава, – подавив вздох, согласился отец.

Трава действительно была невероятно сочной, но Платон видел перед своими глазами совсем иную картину – свою прошлую жизнь в Старом Хуторе.

Прошло почти полвека, после того как Платон покинул родные места, а он помнил каждое дерево, каждый поворот дороги. Старик заметил, что у самого края дороги стояла старая поникшая липа, которую двумя руками не обхватишь. Пустой ствол развалился пополам, а засохшие верхушки дерева склонились к самой земле. Раньше под ее широкой кроной скрывались от жарких лучей солнца.

«И у деревьев как у людей: рождение, молодость, старость», – подумал Платон.

До Старого Хутора осталось рукой подать. Справа поле, а за ним лес, в который Платон с отцом ходил в молодости на охоту. Здесь один раз его отец упустил целое стадо кабанов. Это случилось после нескольких часов ожидания в засаде, когда из кустов выскочил кабан, а Семен Алексеевич выстрелил и промахнулся. Затем на поляну вдруг выскочили еще несколько кабанов, преследуемых собаками. Пока растерянный Семен перезаряжал свое ружье, лесные животные, проскочив мимо его, исчезли в густом лесу. Собаки устремились за ними, но вскоре вернулись обратно и недовольно заскулили.

Отец растерянно развел руками:

– Целое стадо пробежало, а я с пустыми руками остался. Ты в хуторе никому не говори – засмеют.

Слева пролетела старая каменная гряда. Раньше на этом месте добывали природный камень для строительства церкви в Старом Хуторе. Отец рассказывал, как над ним однажды подшутили казаки, когда он уснул на телеге с камнями по дороге от каменной гряды к хутору – они развернули его лошадь с телегой в обратную сторону. После того как отец проснулся, он сразу же погнал свою лошадь к хутору, как ему думалось, но смех попавших навстречу казаков с нагруженными телегами, привел его в замешательство.

– Ты, зачем паря камни в каменоломню везешь? – спросили казаки и дружно загоготали.

Жара томила. Воспоминания о родителях кольнули сердце как иголками. Острая боль не проходила. Павел заметил, что отец переменился в лице. Стало особенно заметно, что бывалый казак уже постарел, поседел весь.

– Что с тобой, тебе плохо?

Побледнев, Платон Семенович проговорил, не повышая голоса: