Любить нельзя убить

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В коллаже на обложке использованы фотографии:

© NikolaVukojevic, AndreaAstes / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

Иногда жизнь преподносит совпадения, какие не выдумать ни одному писателю.

Стивен Кинг. «11-22-63»

Всю дорогу ехали молча. Напряжение ссоры, повисшее в салоне их Вольво, можно было резать ножом.

Накануне они повздорили. Чепуха какая-то, Марина даже не помнила, почему. Но послевкусие обидных слов, брошенных мужем, отравляло и без того скверное настроение, усугубляемое отвратительной погодой. Конец декабря – ни тебе снега, ни тебе мороза – под ногами лужи и чавкающая слякоть, а над головой… – лучше не смотреть. Солнце, похоже, совсем забыло, что на Земле есть Москва и одноименная область.

Роман был расстроен и подавлен. Несмотря на его настойчивые просьбы улететь на длинные новогодние праздники в тепло, в Италию или Грецию, погулять вдоль моря и подышать йодистым воздухом, жена упорно настояла на своем: «Снимем дом с камином и сауной, заедем на месяц; свежий воздух – он и под Москвой свежий воздух. Новый год нужно встречать в заснеженном доме, с натуральной елкой и шумной компанией!»

– Чертовы стереотипы! – негодовал Роман.

Хозяйка сдаваемого в аренду дома, назвавшаяся Ланой, назначила встречу на двенадцать. Они подъехали к воротам на десять минут раньше.

И тут Роме позвонили. Это была пациентка, на днях он ее прооперировал: имплантация молочных желёз и ягодиц. Тетка пафосная – глава городской администрации из Мурманской области. На уговоры восстановиться в московской клинике не пошла, подписала, черт побери, добровольное согласие и свалила в компрессионном белье решать неотложные вопросы коммунального хозяйства подведомственных вечномерзлых территорий.

Божилась, что в случае осложнений беспокоить и не подумает. И вот те на: температура под сорок, лейкоцитоз, – похоже, сепсис…

– Надо лететь.

– Что??!!?

– Ну, либо садиться! В случае летального.

На Марину, в ужасе захлопавшую глазами, Роман рявкнул: «К Новому году вернусь!»

– В смысле?

– К 31-му. Декабря. Все, я в Домодедово.

И уехал. Едва сумку успела выхватить из машины.

Судорожно соображая, как теперь быть, Марина медленно шла к воротам. Позвонила. Ворота вздрогнули и медленно поползли в разные стороны, открывая ухоженную территорию. Там, окруженный мохнатыми ожерельями елей, по-русалочьи струящимися ветвями берез и увешанными рубинами рябинами, стоял двухэтажный дом красного кирпича с великолепной кованой лестницей и застекленным крыльцом.

У гаража – огромный черный мерседес, а рядом – невысокая полная блондинка в серой норковой шубке.

Почти прозрачные голубые глаза под вопросительно поднятыми запятыми-бровками. Голова ее была слегка опущена, и оттого выражение лица получалось одновременно виноватым и обвиняющим. «Простите-извините-великодушно-пожалуйста, но я что-то такое про вас знаю, дорогие мои… Никому не скажу, разумеется. Но вы имейте это в виду. Ок?» – читалось в этом взгляде.

Маринина подруга Ольга называла таких барышень «мамзель» или «сука в ботах». Вспомнив про «боты», Марина прыснула, поспешно сделав вид, что чихнула.

Лаконично объяснив, почему мужу пришлось срочно покинуть «поле боя», Марина последовала за голубоглазой хозяйкой, оказавшейся не на шутку велеречивой.