Несколько слов о стихотворениях Ф.И. Тютчева - Иван Тургенев

Несколько слов о стихотворениях Ф.И. Тютчева

Жанр: Критика

Страниц

15

Год

Иван Сергеевич Тургенев, выдающийся русский писатель и мыслитель XIX века, не мог скрыть своей глубокой привязанности к творчеству Федора Тютчева. В письме, отправленном 27 декабря 1858 года другу и поэту Афанасию Фету, Тургенев ярко выразил свое мнение о гениальности Тютчева: «О Тютчеве не спорят; кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии».

Уникальность и силу слов Тютчева писатель обнаруживал и в своих произведениях, и в своей корреспонденции. Он не только цитировал строки из стихотворений великого поэта в своих романах и рассказах, но и украшал свои письма этими вдохновляющими фразами. Именно через эти цитаты становилось ясно, что для Тургенева Тютчев не только поэт чувств, но и мыслей, необыкновенный мудрец, обладающий ясным и тонким умом.

Безусловно, встреча с творческим миром Тютчева оказала огромное влияние на Тургенева и определила его отношение к поэзии на всем протяжении его литературного пути. Благодаря Тютчеву, Тургенев узнал и полюбил глубокую сущность поэзии, убедившись в непреходящей силе и магии слова. Цитируя строки стихотворений Тютчева, он передавал своим читателям частицу его величия и красоты, делая их совершенно неповторимыми и запоминающимися.

Таким образом, Тургенев и Фету напоминали о вечности и величии Тютчева через его собственные строки, подчеркивая его талант и вдохновение. Что же касается Тургенева, то его восхищение и уважение к Тютчеву оставались неизменными на протяжении всей его жизни и творчества, ставя его в ряды самых глубоких почитателей этого выдающегося поэта.

Читать бесплатно онлайн Несколько слов о стихотворениях Ф.И. Тютчева - Иван Тургенев

«Возвращение к поэзии стало заметно если не в литературе, то в журналах». Эти слова довольно часто слышались в последнее время. Выраженное ими мнение справедливо, и мы готовы согласиться с ним, только с следующей оговоркой: мы не думаем, чтобы поэзия отсутствовала в нашей текущей литературе, несмотря на все упреки в прозаичности и пошлости, которым она часто подвергается; но мы понимаем желание читателей насладиться гармонией стиха, обаянием мерной лирической речи; мы понимаем это желание, сочувствуем ему и разделяем его вполне. Вот почему мы не могли душевно не порадоваться собранию воедино разбросанных доселе стихотворений одного из самых замечательных наших поэтов, как бы завещанного нам приветом и одобрением Пушкина – Ф. И. Тютчева.{1}

Мы сказали сейчас, что г. Тютчев один из самых замечательных русских поэтов; мы скажем более: в наших глазах, как оно ни обидно для самолюбия современников, г. Тютчев, принадлежащий к поколению предыдущему, стоит решительно выше всех своих собратов по Аполлону. Легко указать на те отдельные качества, которыми превосходят его более даровитые из теперешних наших поэтов: на пленительную, хотя несколько однообразную, грацию Фета,{2} на энергическую, часто сухую и жесткую страстность Некрасова,{3} на правильную, иногда холодную живопись Майкова;{4} но на одном г. Тютчеве лежит печать той великой эпохи, к которой он принадлежит и которая так ярко и сильно выразилась в Пушкине; в нем одном замечается та соразмерность таланта с самим собою, та соответственность его с жизнию автора – словом, хотя часть того, что в полном развитии своем составляет отличительные признаки великих дарований. Круг г. Тютчева не обширен – это правда, но в нем он дома. Талант его не состоит из бессвязно разбросанных частей: он замкнут и владеет собою; в нем нет других элементов, кроме элементов чисто лирических; но эти элементы определительно ясны и срослись с самою личностию автора; от его стихов не веет сочинением; они все кажутся написанными на известный случай, как того хотел Гёте,{5} то есть они не придуманы, а выросли сами, как плод на дереве, и по этому драгоценному качеству мы узнаем, между прочим, влияние на них Пушкина, видим в них отблеск его времени.

Нам скажут, что мы напрасно восстаем на сочинение в поэзии, что без сознательного участия творческой фантазии нельзя вообразить ни одного произведения искусства, кроме разве каких-нибудь первобытных народных песен, что у каждого таланта есть своя внешняя сторона, – сторона ремесла, без которой ни одно художество не обходится; всё это так, и мы нисколько этого не отвергаем: мы восстаем только против отделения таланта от той почвы, которая одна может дать ему и сок и силу – против отделения его от жизни той личности, которой он дан в дар, от общей жизни народа, к которой как частность принадлежит сама та личность. Подобное отделение таланта может иметь свои выгоды: оно может способствовать к легчайшей его обработке, к развитию в нем виртуозности; но это развитие всегда совершается на счет его жизненности. Из отрубленного, высохшего куска дерева можно выточить какую угодно фигурку; но уже не вырасти на том суке свежему листу, не раскрыться на нем пахучему цветку, как ни согревай его весеннее солнце. Горе писателю, который захочет сделать из своего живого дарования мертвую игрушку, которого соблазнят дешевый триумф виртуоза, дешевая власть его над своим опошленным вдохновением. Нет, произведение поэта не должно даваться ему легко, и не должен он ускорять его развитие в себе посторонними средствами. Давно уже и прекрасно сказано, что он должен выносить его у своего сердца, как мать ребенка в чреве; собственная его кровь должна струиться в его произведении, и этой животворной струи не может заменить ничто, внесенное извне: ни умные рассуждения и так называемые задушевные убеждения, ни даже великие мысли, если б таковые имелись в запасе… И они, и самые эти великие мысли, если они действительно велики, выходят не из одной головы, но из сердца, по прекрасному выражению Вовенарга:

Вам может понравиться: