Наше счастье (не)возможно

Я открыла глаза и увидела белое лицо над собой. Мой испуганный вскрик заглушила жесткая чужая ладонь, а шепот на ухо приказал:
— Тихо, не кричи.
Этот голос мне был хорошо знаком, и я оцепенела, поняв, кто сидит на кровати, нависнув надо мной. Я замычала в чужую ладонь.
— Успокойся, я отпущу, а ты не кричи.
Кроус убрал свою ладонь, и выпрямился, давая мне свободу. Я тут же села и отползла от айвина на другую сторону кровати, заодно натягивая одеяло до подбородка.
— Что ты здесь делаешь? – пискнула я испуганно.
Кроус щелкнул пальцами и в канделябре, стоящем на прикроватном столике загорелись все три свечи. Я ошарашено переводила взгляд с айвина на свечи и обратно.
— О, я еще и не то могу, – подмигнув мне, самодовольно заявил Кроус.
Видя, как он приосанился, я насмешливо хмыкнула, и страх мой не испарился, но немного утих. Я почти спокойно повторила:
— Что ты здесь делаешь?
Кроус, положив на кровать согнутую в колени ногу, и, по всей видимости, удобно устроившись, внимательно вглядывался в мое лицо. А я очень старалась не опускать взгляда.
— Андреа-а-а-а, – так знакомо усмехнувшись, протянул айвин, – давно мы с тобой не виделись. Может я соскучился. А ты скучала по мне?
— Нет! – резко бросила я.
— Жаль, – наигранно тяжело вздохнул Кроус. – Но ты хотя бы вспоминала меня?
— Тебя трудно забыть, – сказала я, но, увидев, как расплылся в хищной улыбке айвин, добавила: – Но я старалась не вспоминать о тебе.
— А также то, что обещала мне? Может, мне напомнить, раз ты такая забывчивая?
Перестав улыбаться, Кроус зло сощурил глаза и подался ко мне. А я отодвинулась еще дальше. У меня молнией пронеслась мысль: если сейчас спрыгну с кровати, успею ли добежать до двери до того, как меня поймает айвин.
— Напомни, – нагло согласилась я.
К моему удивлению Кроус не взорвался, а наоборот: спокойно выпрямился и нарочито ласково поинтересовался:
— А что же голосок дрожит? Боишься меня? А почему? Может, потому, что виновата?
— А у меня есть повод тебя бояться? И в чем же я виновата перед тобой?
— Что ж… раз ты такая забывчивая, я объясню. Ты обещала мне, что не подпустишь принца к себе близко. И что же я узнаю? Оказывается, между вами всё зашло так далеко, что уже и свадьба переносится на более ранний срок. Ах, да, забыл, герцог же пресек это, решив, что нет достаточных оснований для твоего поспешного замужества.
— Как же много ты знаешь обо мне и моей семье. Уж не твоими ли стараниями отец отказал брату ускорить свадьбу?
— Нет-нет, здесь я ни при чем. Герцог сам всё решил. Он любит тебя, считает еще слишком юной, чтобы так рано отдавать замуж. А поцелуй… всё же не всегда повод для женитьбы. Или было что-то более серьезное?
— Не было ничего, кроме поцелуя! – поспешно отвергла я обвинения.
— Твой отец думает, что поцелуй это не настолько важно. А я вот так не думаю.
— А я согласна с отцом. Принц мой жених, и ничего страшного не случилось, если он поцеловал меня.
— Ты что же, замуж за него собралась? – удивленно вскинул брови Кроус.
— Леон мой жених, – напомнила я, – конечно же, я собираюсь за него замуж.
— Лео-о-он – протянул насмешливо Кроус. – А много ли ты знаешь про своего жениха? Он так задурил тебе голову, что ты решила: принц влюблен в тебя?
— В меня нельзя влюбиться? – обиделась я.
— Не дуй губы, можно в тебя влюбиться. Ты за прошедший год так похорошела, что можно, пожалуй, и голову от тебя потерять.