(«Карусель времен»)
Царь Иван Васильевич громко всхрапнул…и проснулся. Голова была тяжелая, в висках трещало, во рту, естественно, как будто ночевали кони. Где-то в отдалении слабо слышался какой-то неясный гул. В узких стрельчатых окошках ярко сияли ослепительные солнечные лучи.
Внезапно большие, тяжелые напольные часы в красивом футляре из экзотического дерева палисандра (подарок шведского посла), захрипев, начали отбивать время. Царь начал машинально считать удары.
«Ого, уже десять часов! Долгонько ж я спал, – подумал он, потягиваясь на роскошной, широкой резной кровати под балдахином. – Ох, и славно же погуляли мы на юбилее боярина Курбского.
Царь невольно улыбнулся, вспомнив, как дворовые девки-танцовщицы лихо отплясывали в трапезной модный танец «рок-ролл», мотая во все стороны косами под удалую, залихватскую игру заморских скоморохов, группу с чудным названием «Битлз». Пьяный в стельку толмач, когда его разбудили, растолкали по приказу царя, перевел это слово как «Навозные жуки».
«Шабаш! Хватит пить и гулять, пора и дело знать! С сегодняшнего дня перехожу на здоровый образ жизни» – подумал Иван Васильевич и нажал на кнопку электрического звонка. Гул вдруг затих, и через минуту в царскую опочивальню заглянула молодая, смазливая бабенка уборщица Меланья в короткой черной юбочке и кружевном белоснежном фартучке.
– Доброе утро! Чего изволите, ваше царское величество? – кокетливо улыбаясь, спросила она, поправляя своими наманикюренными пальчиками свои пышные локоны. – Может, рюмочку анисовой для поправки здоровьица?
– Не-е, я теперь в «завязке»! Чего там у тебя гудит-то? – грозно спросил, отрыгнув, Иван Грозный.
– Дак пылесошу я! Вот генеральную уборку затеяла!
– А чего так вырядилась-то, срамница? Смотри, распутная, уволю! А мой секретарь где?
– Не виноватая я, ваше царское величество, мода теперь такая! А дьяк Федор под столом спит в Грановитой палате. Перебрал немного… И бояре там некоторые почивают. Разбудить нешто?
– Ладно, пущай дрыхнут! Сегодня объявляю всем выходной! Передай там всем людишкам, которые уже очухались. Надо ж и мне отдохнуть от дел государевых! Пашу каждый день, как каторжный, с раннего утра до позднего вечера! Принеси-ка бокальчик этой самой заморской "Кока-колы" што ли для опохмелки…
– Не вели казнить, ваше царское величество – дак нету ни капли! Гости вчера всю выжрали! Может, "Пепси-колы» принести, осталось немного… Выкушаете?
– Ладно, тащи эту, невелика разница! – устало махнул рукой царь и отрыгнул вдругорядь. – Постой, в приемной есть кто?
– Так Суворов, генералиссимус дожидается… И еще этот… как его зовут-то, басурмана? А-а, кажись, Чингиз-хан, што ли… Тоже приперся! Да-а, еще рано утром звонил какой-то Григорий Распутин, дак тоже на прием записался.
– Скажи им – пусть завтра приходят, сегодня у меня неприемный день, выходной! Постой!.. А царица-то где?!
– Дак она же вчера утром с сыночком к маменьке уехала погостить!
– А-а… Гм… Ну ладно, ступай!
Меланья ушла исполнять приказания, а царь опять задумался.
"Вот выходной объявил, а заняться-то чем? В Интернет сегодня не выйду – на этом поганом Ютубе наверняка ролик выложили про вчерашнее застолье… Это теперь компроматом называется…Смотрите, мол, люди добрые, как ваш государь гуляет и пирует на ваши кровные денежки из казны! Вот куда уходят все поборы и налоги!.. Какой-нибудь подкупленный холоп из прислуги, паскуда, на мобильный тайком заснял. Ротозеи из стражи проворонили. Пишут теперь комменты, гогочут, зубоскалят, христопродавцы, над государем своим изгаляются… Лайки свои поганые ставят, смутьяны, бунтовщики!… Чем же заняться-то? Может, "пласты" свои любимые послушать? Так башка еще хуже заболит! Не-е, погожу немного…"
