Истории о Глаферье Блошкиной
Вступление
Прошло уже несколько лет с тех пор, как мы поселились в петушино-цитрусовом раю. В этом чудесном местечке, стоит только распахнуть окно, как тут же наслаждаешься ароматом цветов апельсинового дерева. Вот она радость, вот оно счастье! Думаешь ты, но вместе с чарующими запахами в дом врывается и истошный петушиный крик. Протяжный, без устали повторяющийся, а оттого бесконечный.
Петушино-цитрусовый рай благодушен к новичкам! Более того, он пытается расположить их к себе: в течение всего года услаждает взор малахитовыми и изумрудными оттенками зелени; щедро разбрасывает окрест оранжевое великолепие цитрусовых плодов, от которых не только поднимается настроение, но и при приёме внутрь – иммунитет; не жалеет красок по весне; не экономит на дождях зимой и осенью, бьёт все рекорды солнечной активности летом, занося свою горячую длань над нашими неприкрытыми панамками головами. А ещё в нём свободно гуляют многочисленные куры и петухи. Последние – чрезвычайно голосистые. И именно они чуть было не заставили меня разочароваться в этом райском местечке.
Курятников здесь не строят. Погода позволяет домашней птице и зимой, и летом жить под открытым небом. На ночлег куры с петухами устраиваются прямо на ветках апельсиновых деревьев. И зачастую начинают настоящие перепалки, если не находят свободный «насест». В редких хозяйских подворьях можно заметить вольеры для кур. Именно вольеры, а не столь любимые нами курятники, добротные, построенные из дерева. Местные петухи отличаются не только особой любвеобильностью, но и огромным желанием перекричать друг друга. Назвать же приятными звуки, которые они извергают из мощной боевой груди, никак нельзя. Вокальные номера стартуют в час ночи и стойко повторяются каждые пятнадцать минут, до полного изнеможения. А в финале, когда во славу зари уже пропето столько громких песен, слышится победоносный хрип. «Я здесь, я начеку, хоть и не в голосе, но чернильной ночи не удалось сломить мой боевой дух!»
Первое время, что греха таить, за свой неспокойный сон с частыми пробуждениями среди ночи и под утро, я вынашивала изощрённые планы мести глашатаем зари. Моё воображение с готовностью рисовало страшные картины расправы: суп с петухом, петух, запечённый в духовке, холодец из петуха, просто прилюдная казнь четвертованием, для острастки, чтобы другим неповадно было. Но потом я поняла, что эту многочисленную петушиную орду мне не одолеть. И спасут меня только плотно закрытые форточки во всей квартире и беруши.
Прощай, обещанная ночная прохлада, струящаяся через открытое окно относительно нежаркими летними ночами! Здравствуй, кондиционер, с сопутствующими ларингитами и трахеитами! Петухи совершенно равнодушно пережили мою безмолвную борьбу с ними, выстояли и победили. Довольные курицы, их жены, вразвалочку бродят по апельсиновым садам, а маленькие цыплятки – гордость отцов-петухов – весело резвятся в изумрудной травке. Трогательная местная пастораль. И мне со временем полностью пришлось смириться с этой картинкой. Да что там смириться – я и сама примкнула к армии куроводов. Не добровольно, нет. Сам райский уголок решил повсеместно утвердить петушиный статус кво и наглядно продемонстрировать всем, как далеки от истины бывают рассуждения некоторых, то есть мои. И сделал он это вероломно-прекрасно, воспользовавшись моей чрезмерно жалостливой натурой.
