Руны спокойствия: как не сойти с ума, когда всё рушится

Есть особое чувство, когда понимаешь, что стены – не просто стены. Они начинают дышать. Медленно, тяжело, как легкие утопающего. Обои, которые ты когда-то выбирал с такой надеждой на новую жизнь, теперь кажутся чужими, их узор расплывается в глазах, если смотреть слишком долго. Люстра, висящая над столом, превращается в недружелюбную медузу, чьи стеклянные щупальца готовы обрушить на тебя весь накопленный за день свет. А тишина… тишина после того, как ты заглушил последний звонок и погасил все уведомления, не пустая. Она густая. Физически ощутимая, как вата, забитая в уши и легкие. Она не успокаивает. Она кричит. Это крик, состоящий из миллионов несделанных дел, несказанных слов, невыплаканных слез. И ты сидишь в эпицентре этого беззвучного шторма, и единственная мысль, которая стучит в висках ровным, монотонным ритмом, как капельница, вводящая яд: «Всё рушится».

И ты не знаешь, как дышать.

Потому что вдох – это усилие. Выдох – это капитуляция. А ты привык держаться. Но сейчас само это слово – «держаться» – кажется самым большим обманом, на который ты купился.

Первый удар никогда не приходит в виде увольнения, разорения или диагноза. Нет. Он приходит тихо, на цыпочках, и бьет тебя в самое беззащитное – в мелочь.

Для меня это был стакан.

Обычный стеклянный стакан. Я хотел налить себе воды. Просто воды. Рука дрогнула, не сильно, просто легкая, почти изящная судорога усталости. Стакан выскользнул, упал на пол на кухне и разбился. Не со звоном, а с глухим, влажным хрустом. Я стоял и смотрел на осколки, на лужицу, растекающуюся по кафелю, который мы с женой выбирали в тот отпуск, когда еще смеялись без задней мысли.

И я не мог пошевелиться.

Не потому, что был в шоке. А потому, что у меня не было сил. Ни наклониться, ни взять тряпку, ни позвать жену. Ничего. Про… сто… нет. Абсолютный ноль. Ноль в графе «физическая энергия», ноль в графе «эмоциональный резерв», ноль в графе «воля».

Вместо этого внутри поднялась волна такой чудовищной, бессмысленной ярости, что я едва не закричал. Не на стакан. Не на себя. На всё. На закон всемирного тяготения, из-за которого он упал. На физику, из-за которой он разбился. На время, которое без остановки течет вперед. На этот кафель, на эту кухню, на эту жизнь.

Это и есть первый симптом. Не головная боль и не бессонница. Это – паралич воли, за которым следует цунами немой ярости. Ярости, которую не в кого излить. Потому что ты же мужчина. Ты же сильный.

Симптомы эмоционального выгорания у мужчин 40+

Выгорание у мужчины за сорок – это не про «ах, я устал». Это про то, что внутренний фундамент, сложенный из долга, ответственности и молчаливого терпения, дает трещину. И ты слышишь, как скрипят балки, но не можешь никуда выбежать, потому что ты сам и есть этот дом.

Хронофагия. Пожирание времени. Ты садишься за компьютер в девять утра, смотришь на часы – а уже шесть вечера. И ты не можешь вспомнить, что делал. Ни одного конкретного дела, ни одного законченного проекта. Просто белый шум из мыслей, бесконечных переключений между вкладками, ответов на сообщения, которые рождают десять новых. Время перестает быть линейным, оно превращается в вязкую, однородную массу, в которой ты тонешь. День, неделя, месяц – всё сливается в одно серое пятно. Ты существуешь в состоянии постоянного дедлайна, который никогда не наступает, но всегда висит над душой.