СКАЗОЧНЫЕ ФАНТАСТИЧЕСКИЕ НЕБЫЛИЦЫ

Мне не пришлось ходить в пиджаках и в галстуках, – когда я работал геологом, то на работе часто приходилось возиться с пробами, образцами, а в пиджаке, да еще с галстуком было неудобно работать. В офисе зимой я одевал пуловер, который связал сам, в нем мне было тепло и удобно. А во время полевого сезона я ходил с утра до вечера в брезентовой спецовке и кирзовых сапогах, или в болотниках, когда работать приходилось на Полярном Урале, – в резиновой обуви, которая не скользила, мне было удобней прыгать по курумникам, пробираться через заросли карликовой березки или через заросли ивняка.

Но я ничего не имел против пиджаков и галстуков. Наоборот, я люблю ходить в пиджаке, в нем не жарко и не холодно. И у меня пиджаков пять штук,– на всякую мыслимую погоду и обстановку. Покупал я только два, остальные пришли в гости и остались у меня жить. Так же и поступили галстуки. Все они были подарены мне неизвестным филантропом. Они висят в моем шкафу, развязанные, потому что так их удобно хранить. Последний раз я одевал галстук на военной кафедре в институте, а потом перестал их носить – я не люблю, когда у меня чересчур официальный вид: в костюме, да еще с галстуком.

Но я точно знаю, что выкидывать их рано, они могут мне еще понадобиться – где, и при каких обстоятельствах, я не знаю. Надо быть просто к ним готовым.

Некоторые из них были очень яркими и таких безумных расцветок, которые представить обычному человеку было трудно. Особенно мне нравились переливающие, словно перламутровые цвета. Некоторые я снял на мой смартфон и выложил в сеть – надеялся продать. Заявок было так много, что я сначала растерялся, и я никак не ожидал, что народ ходит в пиджаках и галстуках.

Но, как говорится, назвался груздем, полезай… Мне надо было встретиться с покупателями и узнать, почем нынче галстуки. Я дал одному, очень настырному покупателю свой телефон, и мы договорились, где встретимся. Галстук я выбрал самый невзрачный из всех, которые у меня были. Но это не значило, что он был серый как мышь и невзрачный, просто он был очень красивый, прямо сверкал перламутром в розово-красных и фиолетовых тонах, но он мне нравился меньше, чем остальные.

На встречу пришел кряжистый, с окладистой бородой здоровяк, под два метра ростом. Он одет был очень просто – даже для панка, в 80-е годы. На нем была какая-то домотканая рубаха, заправленная в мешковатые штаны, а на ногах были сапоги, вытачанные из какой-то мягкой кожи. Несмотря на свой мужицкий наряд, он держался просто, с достоинством, а говорил с каким-то акцентом. Мне он сразу понравился, и когда он при встрече сразу перешел к делу, я достал из сумки галстук и протянул его покупателю.

У него прямо глаза разгорелись при виде товара, и он не стал скрывать своего желания купить эту красоту. Дело осталось за ценой. Я не знал, за сколько рублей его продать. Но здоровяк поступил просто, – он одной рукой держал галстук, словно боялся, что я потребую его назад, или передумаю продавать, а второй рукой достал из кармана мешочек и сунул его мне.

Он оказался тяжеловат для бумажных банкнот, и я его сразу развязал и заглянул. В нем были золотые монеты, но не русские, а чьи, я не мог сказать, – я видел такие в музее, но как они называются, из какой страны, не помнил. Покупатель, видя мою растерянность, замешкался, потом, наверное, решил, что этого мне недостаточно, снял с шеи мешочек поменьше и отдал его мне. Он был не такой тяжелый, как первый, и в нем оказались камни. Я не стал их рассматривать, просто сказал, все нормально. Сделка была закончена, здоровяк улыбнулся мне, пожал мне руку, повернулся и был таков. После рукопожатия я долго тряс своей кистью – мне показалось, что она побывала в тисках.