Я снова там. Безлунная и темная ночь. Тишина окутывает и усыпляет, будто накрывая теплым тяжелым одеялом. Я за рулем, глаза закрываются. Правильнее было бы остановиться и немного вздремнуть. Впрочем, до дома осталось всего пятнадцать минут, лучше отдохну там. Продержаться осталось совсем немного. Жена и сын едут со мной. Изо всех сил стараюсь бодриться, но не замечаю, как проваливаюсь в сон. Громкий сигнал. Я успеваю заметить лишь фары машины, несущейся на нас. Пытаюсь исправить ситуацию и вывернуть руль. Всем телом чувствую момент столкновения со встречной машиной, а чуть позже – с деревом. Зажмуриваюсь от страха и…
Меня разбудил шум. Звон тарелок и смех ребенка, сменившийся грозным шипением женщины. Это не могло быть правдой, но… Так обычно начиналось каждое мое утро до того страшного дня, когда я остался один. Недоумевая, я встал с кровати. Голова, гудящая от боли, закружилась, весь мир вращался в стремительном диком танце, живот моментально скрутил спазм, вызывающий позыв к рвоте. Снова послышался детский смех, уже приглушенный. Я с трудом добрался до двери и распахнул ее. Осталось сделать последнее усилие, и я узнаю, что тут происходит.
Преодолев коридор, я заглянул на кухню. У плиты стояла моя жена. Моя красивая стройная жена с длинными густыми волосами, как всегда собранными в высокий хвост. Она готовила завтрак. Я чувствовал божественный запах гренок, слышал шкворчание подсолнечного масла на сковороде. Как такое возможно? За столом сидел симпатичный кучерявый мальчуган шести лет с горящими от веселья глазами и широкой улыбкой на лице. Мой сын.
– Дорогой! Наконец-то ты проснулся. Я уже собиралась сама будить тебя. Разве тебе не надо на работу сегодня?
Я открыл рот, но никак не мог собраться с мыслями, чтобы ответить ей. Все казалось нереальным, будто во сне пьяного сюрреалиста. Жена протянула мне стакан с водой. Или это была не вода? Жидкость показалась мне подозрительной. К тому же странно пахла. Я поставил стакан на стол, так и не отпив из него.
– Да… Мы с тобой вчера немного увлеклись, отмечая наше с Макаром возвращение. Ты еще долго сидел после того, как я ушла?
– Не помню… – чуть помедлив, ответил я.
Самое ужасное, что я действительно ничего не помнил. Вчерашний вечер был окутан в моей памяти непроглядным туманом. Но я точно был уверен, что пил вчера один. Я никак не мог пить с этой женщиной, как две капли воды похожей на мою умершую жену Полину.
Я отвел от нее взгляд и заметил на столе игрушку сына. Он любил ее больше остальных. Я не разделял его чувств к этому «изделию». Не помню точно, кто подарил ему этого монстра в собачьей шкуре, но точно знаю, что каждый раз эта вещь вызывала у меня дрожь в руках и резь в животе. Стоящая на столе небольшая рыжая собака уставилась на меня своими черными стеклянными глазами-бусинами. Как только я посмотрел в ее глаза, очередной «спазм страха» скрутил мне живот с такой силой, что я кинулся в туалет.
Сидя на полу, я думал о том, кто же те люди, что хозяйничают сейчас на моей кухне, и люди ли они на самом деле? Ручка двери опустилась и снова вернулась в исходное положение. От неожиданности сердце, казалось, перестало биться на несколько секунд, я покрылся испариной. Машинально отполз подальше. Хорошо, что я догадался закрыть дверь на замок. Мало ли, что они задумали…
