Сталкер. Времена зоны. Лето

«Лето в Зоне короткое. Но умирать – всё равно жарко.»

из разговоров у костра

Пролог

Трое сталкеров неслись через мёртвый посёлок, спотыкаясь о разбитые бутылки и белесые кости, вымытые дождями из неглубоких могил.

Кузьмич, старый сталкер с лицом, напоминающим потрескавшуюся глину, тяжело дышал, волоча за собой пустой автомат. Шрам через левый глаз влажно поблёскивал, смешивая пот с кровью от царапины на виске. Что не мешало ему попутно осматриваться по сторонам, давая понять, что судьба привела их в очередной типовой посёлок. Каких-то двадцать лет назад здесь ещё жили люди.

Рядом бежал Кот, бывший программист из престижной IT-компании, он судорожно сжимал последнюю обойму. Его пальцы, привыкшие к нежному касанию клавиш, теперь обхватывали раскалённый металл ствола. В его прерывистом шёпоте слышались отрывки компьютерного кода, словно это могло чем-то помочь.

Впереди неслась Белка, самая молодая из них, в руках она сжимала нож. Её тонкие пальцы, привыкшие когда-то накладывать швы, теперь знали только, как резать.

– Бежим! – её голос сорвался на хрип, когда в конце улицы мелькнула кривая тень.

Мутанты не спешили. Их дыхание, похожее на бульканье воды в засоренной канализации, доносилось сквозь шум ветра. Они знали: добыча уже в ловушке.

– Туда! – Белка указала на здание с покосившейся вывеской «Школа №7». Дверь была приоткрыта, будто их ждали.

Окна зияли пустотой, но, что удивительно, стёкла в них были целы. На подоконнике стоял глиняный горшок с засохшей геранью, а рядом детский рюкзак с тетрадкой, выглядывающей из кармана.

– Скорее! Сюда!

Детский голос прозвучал так звонко и беззаботно, что у Кузьмича похолодело внутри. Он знал, в Зоне детей не бывает.

Но когда из темноты показалась маленькая рука, машущая им, а сзади уже слышалось шарканье когтей по асфальту, выбора не оставалось.

Дверь школы распахнулась шире, будто приглашая их внутрь.

Глава 1

Трое сталкеров ввалились внутрь, едва успев забаррикадироваться сдвинутыми партами. Снаружи что-то тяжелое ударило в дверь, раздался глухой стон старой древесины.

– Тихо, черт возьми! – прошипел Кузьмич, прижимая ладонь к груди, где под рваной курткой бешено колотилось сердце.

В полумраке школьного коридора воздух был густым и по-странному теплым. Пахло мелом, старыми книгами, древесным клеем и чем-то сладковатым, будто где-то пекли сдобные булочки. На стенах висели стенгазеты с детскими рисунками: "С Днем Победы!", "Здравствуй, лето!". Все датированы маем 1986 года.

Из темноты вышли дети.

Первым показался мальчик в очках с перевязанной дужкой.

– Вы не видели Николая Петровича? – спросил он, поправляя стекла.

Позади него стояли еще четверо.

Рыжий сорванец с разбитой губой. Держащиеся за руки мальчик с девочкой, до того похожие друг на друга, что сразу было понятно, двойняшки. Замыкала процессию вытирающая слезы рукавом хрупкая блондинка.

Белка ахнула, невольно отступив на шаг.

Дети выглядели совершенно нормальными: чистые лица, аккуратные прически, наглаженные рубашки и платьица. Только…

– Вы кто, черт побери, такие? И что здесь делаете?! – выпалил Кот, судорожно сжимая ствол автомата.

– Мы… мы из 7 "Б", – ответила одна из двойняшек. – Нас задержали после уроков.

Рыжий мальчишка толкнул локтем очкарика:

– Артем, учитель говорил не разговаривать с незнакомцами!