Сияй, сияй

Я открываю глаза.

Над головой всё то же небо, усыпанное мириадами плывущих в дымке звёзд. Высокое и безмятежное.

Где-то вдалеке исполняет унылое соло саксофон. Ветер шелестит листвой живых изгородей.

Я всё ещё здесь, в лабиринте. Лежу на земле, втягиваю ноздрями солоноватый воздух и пытаюсь понять: убил или не убил?

О том, что Мона Торн этим вечером посетит вечеринку Дастина Палмера, я узнал не случайно. Хорошо прикормленные, мои информаторы сообщали нужные сведения быстрее, чем я успевал заварить очередную чашку чая. В этот раз отличилась Элли, горничная из «Хилтона».

Элли меняла простыни в номере агента Моны и слышала, как тот заказывал лимузин на восемь вечера. Она позвонила мне в редакцию, заработав тем самым пару лишних долларов и мою вечную благодарность. Что ж, это было легко.

А вот для того, чтобы добыть приглашение на закрытую вечеринку, пришлось попотеть. Я прошерстил половину номеров из записной книжки, перебрал всех своих должников, поднял старые связи. Всё это было довольно унизительно, но, в итоге, к шести вечера моё имя появилось в списке гостей. Оставалось только надеть самый приличный костюм из моего сильно оскудевшего за последние два года гардероба и добраться до виллы режиссёра нашумевшего мюзикла «Сияй, сияй».

Я припарковал свой старенький «форд» в полумиле от виллы и прошёл оставшийся путь пешком. Спрятавшись в кустах акации, понаблюдал за прибытием гостей, стараясь не пропустить приезд Моны. А увидев её, выходящую из лимузина, поспешил следом.

Мона не шла – плыла сквозь толпу гостей. Её платиновые волосы легкими волнами струились по открытым плечам. Белое, подчеркивающее каждый изгиб тела, платье сверкало россыпью камней. Перекинутая через спину прозрачная шаль почти касалась земли.

Желающих искупаться в лучах славы Моны было не мало. Даже те, кто уже давно и прочно держался на вершине, жаждали поймать её взгляд и мимолётную улыбку. Они любили её. Сейчас. Но фортуна так переменчива.

Уж мне ли не знать.

Появился Палмер, и гости расступились. С поклоном вручив Моне искрящийся пузырьками бокал шампанского, он повёл её на террасу. Я отставал лишь на десять шагов.

Терраса вела во внутренний двор, подсвеченный десятками фонарей. Здесь стояли столики с закусками, плетёные кресла; в центре располагался бассейн. Оркестр, звуки которого, должно быть, разносились на много миль вокруг, исполнял сюиты из «Сияй, сияй».

Я облокотился о перила террасы и на мгновение прикрыл глаза. Тепло ночи, мягкие огни, приятная музыка. Всё это отвлекало меня, не давало сосредоточиться на главном. В какой-то момент я почувствовал, что готов уйти. Оставить всё, как есть. Но тут оркестр зарядил заглавную песню из «Сияй, сияй» – и Мона начала петь.