Путешествие в Закудыкино

Редактор Карина Аручеан (Мусаэлян)

Иллюстратор Лана Андриевская

Дизайнер обложки Надежда Горовая

© Аякко Стамм, 2018

© Лана Андриевская, иллюстрации, 2018

© Надежда Горовая, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4474-3020-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Аякко Стамм – писатель редкий в наши дни. Прекрасный русский язык. Завораживающая мелодика текстов. Фантазийность и реализм создают «многоэтажность» описываемого мира, увлекают читателя неожиданностью поворотов, рождая острое любопытство: а что там, «за углом»?! … А главное: всегда – и в коротких рассказах, и в повестях, и в большом романе «Путешествие в Закудыкино» – есть ИДЕЯ… то, РАДИ ЧЕГО написано. При этом идея не умозрительная, а страстная, живая, порождённая болью автора за человека или – больше – за Россию, и вызывающая такой же страстный и живой читательский отклик, резонанс. С автором можно восторженно соглашаться, категорически не соглашаться, что-то принять частично, а с чем-то яростно спорить, но остаться равнодушным не получится. Читатель неизбежно вовлекается в диалог с автором. Не то ли это, ради чего пишутся книги?!

Роман «Путешествие в Закудыкино» – на сегодняшний день апофеоз творчества Аякко Стамма – можно назвать «романом патриотическим» в самом позитивном смысле этого слова, увы, затасканного и несправедливо обруганного. И «романом века», хотя в нём перемешаны разные века, персонажи разных времён, но перемешаны настолько умелой рукой, что архитектурно сложная структура романа по мере продвижения по нему обнаруживает удивительную стройность, прозрачность, уместность всех деталей. Автор пытается ответить на вечные вопросы: «кто я?», «откуда и куда иду?», «зачем иду и к чему хочу придти?», но его ответы не завершены и предполагают читательское домысливание, личную работу ума и души читателя, побуждают к этому.

Именно этим интересен писатель Аякко Стамм.

Эта психбольница была самым обычным лечебным учреждением, коих много, ой много и поныне существует по всей территории нашей душевно изболевшейся страны. Прекрасные, заповедные уголки природы, некогда облюбованные праздными эксплуататорами и паразитирующими церковниками для своих соответственно поместий и обителей. Они заботливо передавались новой властью убогим согражданам вместе с как-то вдруг обветшавшими дворцами и храмами. Тихие, живописные, сказочные по своей красоте местечки Московии, пребывание в которых лечит и приводит в умиротворяющий восторг душу, стали не случайным пристанищем для убогих и страждущих. А последние в свою очередь нашли здесь среди каменных призраков былого величия и духовной твердыни покой и отдохновение. Многие насовсем.

Лечебница эта вполне себе спокойно существовала, функционировала, принимала в свои стены больных, иногда выпускала из них вроде бы здоровых,… Короче говоря, ничем не отличалась от многих других заведений подобного профиля. Так и продолжалось бы, наверное, долго-долго, может быть даже бесконечно, если бы однажды в этом лечебном учреждении люди не начали бесследно исчезать.

И не то чтобы они пропадали как-то невзначай, ни с того ни с сего, каким-то фантастическим, или попросту мистическим образом – словно золотые с бриллиантовой проседью часики наивной блондинки из первого ряда партера в рукавах поиздержавшегося в дороге заезжего фокусника. Люди стали исчезать почти незаметно, как-то буднично-прозаично, без спецэффектов и ненужной шумихи…. Но бесследно. Они просто были – спали, ели, пили, с кем-то ссорились, с кем-то дружили, кого-то даже любили,… В общем-целом, попросту жили. А потом вдруг раз и пропали. Не все в одночасье конечно. Постепенно, по одному. И даже не сразу, а как-то потихоньку, по частям. Чего-то в них стало убывать, уменьшаться, улетучиваться и таять, как весенний снег. Незаметно за обыденными, ежедневными заботами, но неуклонно и упрямо. Так что в один прекрасный день глядь, и нет человека. Вчера ещё был – вот тут, рядышком, рукой достать и даже потрогать можно. И нельзя сказать, что в полноте и избытке своём был – немножко недо-, слегка неполно-, местами мало-, но ведь был же. А нынче нет его, как и не было вовсе.