Чужой мир

Мать всегда запрещала ей подниматься наверх, на второй этаж их дома.

– Не смей, слышишь? Что бы ни случилось, не смей идти наверх. Обещай мне.

Она послушно кивала и обещала, хотя соблазн был велик: ей постоянно казалось, что там, наверху, кто-то есть.

– Мама… Там кто-то ходит… Слышишь, шаги?

Мать гладила ее по волосам и прижимала к себе, будто пытаясь защитить от неведомого врага:

– Ну что ты, глупенькая. Это всего лишь рассохшийся от старости пол. Нет там никого. Никого нет.

Нет, конечно, нет. Только почему же так ужасают деревянная дверь с непонятным узорчатым витражом между этажами и винтовая лестница, ведущая наверх?

Мать умерла, когда она закончила колледж. Просто однажды не проснулась. Инфаркт, сказали врачи. Может, и так. Только на лице у родного человека застыл совершенно дикий ужас. Почему? Кого женщина увидела перед смертью?

На следующее утро после похорон она заставила себя подняться наверх. Просто так. Чтобы убедиться, что ее страхи – пустяк, детские фантазии.

Ничего. Пустые комнаты. Пустой коридор. Только зеркало у широкого пыльного окна. Она подошла, решив поправить прическу – на поминки должны были прийти соседи, надо было, несмотря на горе, выглядеть прилично. На нее посмотрело чужое лицо.

Вот уже год, как она жила в чужом мире. Мире загадочном, жестоком, чуждом ей. Рабыня. Бесправная кукла, не имеющая ни свободы, ни своих желаний, ничего. Каждый день одно и то же: бесконечная, однообразная работа в саду, на поле, на заднем дворе господского дома. Работа тяжелая, выматывающая, забирающая и силы, и эмоции, словно вампир – кровь. Она не помнила, как оказалась здесь, не знала, что случилось с ней после того, как она, ослушавшись приказа матери, все же побывала на втором этаже их дома, не понимала, что творится в этом мире и почему ее переместили именно сюда. Чтобы не сойти с ума и не стать похожей на тень, как ее товарки вокруг, она заставляла себя по вечерам считать отметки на стене, те самые отметки, что ставила сама по утрам, чтобы не забыть саму себя и не потерять разум.

Равнодушно собирая в саду крупные серые плоды, которые местное население охотно употребляло в пищу, она услышала рядом голоса.

– Хватит уже. И так троих потеряли. Приедет анжер, отвечать будем, как за всю группу.

– Проблема не решена. И если мы не справимся с притолом до появления здесь начальства, отправимся за теми троими.

– И что ты предлагаешь? Снова открывать Врата? Или отправлять наших к притолу на ужин? В качестве главного блюда?

– Ты у нас главный. Тебе решать. Но в прошлый раз координаты были верными.

– Я это уже слышал. Только вместо валькирии к нам попала рабыня. Да еще и вся в черном. Кто будет в следующий раз?

Голоса удалялись, споря о чем-то своем. Их владельцы ни на секунду не обернулись на ту, что с тихим стоном упала на землю, разбросав по траве уже собранные плоды. Голова… Как же жутко болела голова…

Клик. Черное нечто. Чужие глаза. «Ты умрешь. Ты – ошибка. Ты умрешь».

Клик. Она на столе, похожем на операционный. Голая. Связанная. Чужие люди вокруг. Осматривают. Везде. «Не та. Но здоровая. Самка. В барак к рабам. Вколите анедин».

Клик. Замок. Огромный. Странный. Страшный. Они едут мимо. Ей все равно. Люди вокруг нее боятся. «Притол. Дома. Небо, спаси. Доехать бы живыми».