Три ромашки для доктора

*Все имена, фамилии, события – вымышлены, отношения к реальности не имеют.

ЯНКА РОМАШКИНА

– Мам, присмотри за девочками, – прошу я маму, зажав телефон плечом.

Сама же отдаю анализы, которые на скорую руку меня заставили сдать, медсестре.

– Да, мам. Кажется, оперировать будут. – жмурюсь я от боли в правом боку. – Да нет, ничего не надо, это ведь простой аппендицит! Завтра приедете меня навестить с девочками! Да виноград ела, мамуль. Нет, девчонки не ели. Они вообще кроме макарон ничего есть не хотели! Такое разнообразие на шведском столе было, а они три раза в день спагетти лопали, представь?

– Ромашкина! – зовет меня медсестра.

– Все, мам, целую, не переживай, не плачь! Как приду в себя, перезвоню!

Я выключаю телефон и иду на зов.

– Ну что, резать будем. – сообщает мне медсестра, заполняя бумаги.

– Ох, сделайте уже что-нибудь. – взмаливаюсь я. – Болит, аж искры из глаз!

– Что ели накануне? – спрашивает терапевт.

– Да в Египте виноград кушала. Крупный такой, фиолетовый. – говорю, рассматривая свой ровный золотистый загар. – А так все как обычно.

– С косточками кушали? – прищуривается терапевт.

– Да нет, вроде без косточек ягодки были… – припоминаю я. – А в самолете шесть часов ничего не ела, не до того было.

– Вот и хорошо. – отвечает терапевт. – Сейчас мы с вами подпишем бумаги, ваше согласие на операцию, и пойдем в операционный бокс.

Все происходит так, как и говорит врач. У меня забирают паспорт, я подписываю всякие бумажки. Клиника частная, но с хорошей репутацией. Я подписываю ознакомление с расценками на операцию и послеоперационное нахождение в больнице. Счет не хилый такой, но у нас с мамулей все в бизнесе хорошо, так что счет меня не пугает.

Меня переодевают в одноразовую рубашку, надевают шапочку на голову. На ноги компрессионные чулки. Всю одноразовую одежду мне выдают от клиники. Конечно, за такую стоимость-то!

Заводят в операционную. Меня уже мелко потряхивает. Кладут на операционный стол. Привязывают к нему бинтами. А теперь меня уже бьет крупной дрожью. Умом я понимаю, что это даже операцией не назовешь, так, на пять минут дел, я вон кесарево-сечение уже перенесла, а это намного серьезней, но все равно, очень страшно!

Мне вводят что-то в вену. Голова начинает кружиться. Анестезиолог развлекает меня глупыми анекдотами, смысл которых я уже плохо понимаю.

И вдруг, на переферии сознания я вижу его глаза!

Да, он в полной амуниции хирурга, на его лице медицинская маска, но эти глаза я не перепутаю ни с кем другим! На меня каждый день смотрит три пары глаз его дочерей!

– Янка?! – удивляется тот, кого я меньше всего ожидала здесь увидеть.

– Дима… – хочу произнести я имя бывшего мужа, но увы, не успеваю.

ДМИТРИЙ КРАСНОВ

– Янка?! – спрашиваю я удивленно.

Но девушка, лежащая передо мной на операционном столе, уже ничего не успевает ответить. Глаза ее закатываются, а анестезиолог объявляет, что клиент готов!

Да, никак не ожидал я увидеть в свою смену на своем операционном столе ту, которую любил когда-то, и которую вспоминаю в последнее время все чаще! Но моя бывшая жена уже без сознания, а значит, мне нужно взять себя в руки, отринуть все личное, и включить профессионального хирурга.

Мои помощники обнажают место надреза, и я глазам своим не верю!

Абсолютно плоский, как и… сколько лет прошло с нашего расставания? Девять! Девять лет прошло с того момента, как мы получили свидетельства о разводе. В общем, абсолютно плоский загорелый животик моей бывшей супруги пересекает тонкий, едва различимый шрам от… кесарева-сечения!