Корпорация "Тысяча Желаний". Отдел повинностей

О, если бы она знала, к чему приведет ее поступок, она бы никогда не высунула из дома даже нос, не то, что остальные части тела! Сидела тише воды, ниже травы, изучала бы флористику и продолжила славное дело родителей, чьи букеты покупали втридорога самые престижные цветочные магазины Скорбеля, при том, что мастерская находилась на первом этаже их жилища, в славном поселке Камышовка в пригороде. Вышла бы замуж за красавца-соседа, лучшего с детства друга, милого и доброго, пусть и мямлю. Но жажда доказать всему свету, что мечты должны сбываться, оказалась сильней.
С малых лет Элина любила петь. И не просто любила, а умела. И умела хорошо. Самое смешное, что родители восхищались ее «хрустальным голоском» ровно до того момента, как она изъявила желание поступить в Консерваторию им. Д. Жипика на класс вокала. Скандал, который устроила ей мать, Элина, наверное, будет помнить до конца своих дней. Почтенная фея Танья Зеленотравкина, которая в народе слыла улыбчивой и добродушной женщиной, визжала, топала ногами, кидала в дочь нотными тетрадями с набросками песен, а затем порвала их на мелкие клочки, поставив точку в так и не состоявшемся, по сути, разговоре.
- Кому я лавку оставлю, ты подумала?! Я не для того тебя растила, холила и лелеяла, чтобы ты отправилась учиться в столицу на какую-то профурсетку! – непререкаемым тоном заявила мать. – Не смей даже заикаться об этом больше! Поступишь в училище благородных секретарей, многому там не научат, да тебе и не надо. Составлять букеты мы с отцом научим тебя сами.
Элина так сильно расстроилась от потери песенных нот, выстраданных в минуты наивысшего вдохновения (когда все в доме спят, а тебе срочно нужно за рояль, сыграть, понять, получилось ли хорошо, стоит ли добавить проигрыш после первого куплета, или вставить прехорус, да и слова вроде уже вертятся в голове), что смысл сказанного матерью не сразу дошел до нее.
- Институт благородных секретарей! – воскликнула она, утирая слезы. – Да это же… да с дипломом этой… богадельни даже в уборщицы не берут!
- Не обсуждается, - ледяным тоном ответила мать. – Уберись тут.
И Элина убралась. Той же ночью, оставив прощальную записку, в которой просила прощения у отца, она покинула родной дом, и целых два года об этом не жалела, несмотря на то, что в Консерваторию им. Д. Жипика ее не взяли.
Она помнила, как стояла возле вычурной двери в экзаменационный класс и лила горькие слезы разочарования.
«К сожалению, ваш голос слишком слаб. Ставить его будет трудно, к тому же это не имеет особого смысла: на этот поток было набрано достаточно студенток с первым сопрано, вот если бы у вас был альт…»
Альт, ага. У феи!
Слезы кончились, а она все не уходила, рассматривала причудливую резьбу на двери, представила, как заходит обратно в класс и поет глубоким бархатным альтом, немного хрипловатым, но прекрасно поставленным. Эта картина ее немного рассмешила, и она решила, что сдаваться рано. Она вернется сюда через год, так она решила.
Но судьба решила иначе.
Через неделю проживания в небольшой дешевой гостинице (название «Жучок на травке» являлось говорящим: клопов там хватало) у Элины стали заканчиваться деньги, а где взять еще, она не знала. Хождение по ресторанам в поисках работы штатной певицей результатов не дало: хозяевам не нравилось, что фее только семнадцать, да и «голосок у вас слишком мягкий!» Соваться в менее престижные бары Элина не рискнула: несмотря на свою тогдашнюю наивность, она прекрасно понимала, что публика в подобных заведениях может попытаться… хм, расширить спектр оказываемых услуг.