Военная тайна. Мирное время…

© Шейнин Л. Р., 2023

© ООО «Издательство Родина», 2023

Лев Романович Шейнин (1906—1967) – советский юрист, писатель и киносценарист. С 1923 года по 1949 год – в органах юстиции, прошел путь от следователя московского губернского суда до начальника следственный отдела Прокуратуры СССР.

Господин Крашке, случайно встреченный и опознанный лейтенантом Фунтиковым в маленьком городке в Восточной Пруссии, при первом же допросе в армейской контрразведке поспешил сознаться.

Да, он действительно не аптекарь, а старый сотрудник гитлеровской разведки. Да, господин лейтенант, который его опознал, увы, абсолютно прав: именно с ним, Гансом Крашке, стряслась эта скандальная история на Белорусском вокзале в Москве в мае 1941 года, когда у него выкрали бумажник с плёнкой, на которой были сфотографированы чертежи нового советского орудия “Л-2”.

Теперь, будучи задержан, он, Ганс Крашке, заверяет уважаемого господина следователя, что не намерен решительно ничего скрывать от советской контрразведки и будет показывать, как говорят криминалисты, всю правду, одну правду и только правду… В этом маленьком городке он обосновался несколько месяцев назад под видом аптекаря по заданию разведки. Он собирался сообщать отсюда о количестве военных частей, проходивших на запад, об их вооружении.

Следователь слушал Крашке очень внимательно, задал целый ряд уточняющих вопросов и написал потом длиннейший протокол, который Крашке, хорошо знавший русский язык, лично прочёл и подписал.

Было уже довольно поздно, когда допрос закончился и Крашке отвели в комендатуру, где он временно содержался.

Молодой, румяный, как девушка, солдат принёс арестованному котелок с кашей, хлеб и коротко сказал:

– Вот, фриц, поешь и спать заваливайся. Одним словом, шляфен… И тебе лучше, и мне верней. Ферштеен зи?

– Господин солдат, вы можете говорить со мной по-русски, – ответил Крашке. – Я свободно владею русским языком…

– Да ну? – удивился солдат. – Где же это ты по-нашему говорить выучился?.. И для какой надобности?..

– О, я много лет прожил в России, – сказал Крашке. – Я даже имел, господин солдат, русскую жену… Это было давно, очень давно, когда я был таким же молодым и румяным, как вы, господин солдат… А теперь я больной и несчастный старик, доживающий свои последние дни… О да…

– Что ж ты, в шпионах состоял, значит? – хмуро спросил солдат. – Недаром тебя, старого чёрта, замели…

– О нет, господин солдат, – решил на всякий случай соврать Крашке, заметив, как помрачнел солдат. – Я просто тогда работал в России. И очень люблю вашу страну. О да!.. Я друг России, даю вам честное слово!..

– Избави нас бог от таких друзей, а с врагами, сам видишь, мы своими силами справляемся, – произнёс, ухмыльнувшись, солдат. – Так вот, фриц, поешь нашей каши, а потом спать ложись… И не вздумай чего отмочить, а то “Гитлер – капут!” будет, ферштеен зи? – И солдат выразительно показал на свой автомат.

– Не беспокойтесь, я ничего не отмочу, – быстро ответил Крашке. – Я человек надёжный, будьте уверены, господин солдат.

Отведав каши, Крашке прилёг на соломенный тюфяк, принесённый тем же солдатом, и погрузился в тяжёлые размышления. Разумно ли он поступил, что сразу признался? А с другой стороны, что ему оставалось делать после того, как его опознал и буквально за шиворот притащил в контрразведку этот проклятый лейтенант? Теперь, по крайней мере, в протоколе чёрным по белому записано, что он, Крашке, на первом же допросе стал говорить правду, а это, что бы там ни было, смягчающее вину обстоятельство…