Нет ничего хуже ноября в Воронеже. Последние листья, играющие своими привычными красно-жёлтыми красками, одиноко и скупо, как пират- висельник на рее, болтаются колышимые порывами ветра, на голых безобразных палках осин и маячат в вышине почти-что столетних дубов, растущих у дома Александра Васильевича.
Александр был солидным мужчиной, как говорил наш любимый мультяшный герой, в самом рассвете сил, но в душе и для друзей он был просто Сашка.
Наш главный герой вышел из дома, чтобы сесть в свою машину и оправиться на работу где он был директором и соучредителем средней руки фирмы занимающейся написанием программ, облегчающих офисному планктону жизнь.
По дороге к машине, стоящей во дворе его двухэтажного дома, с японским садом вокруг, он размышлял.
Какое может быть хорошее настроение в этом брреее (ноябре). На улицу противно смотреть.
Эти тёмные, низкие и густые как брови Брежнева тучи чуть ли не заползают в окно. Вороны заразы, как будто со всех окрестных кладбищ слетелись, облюбовав дубы за моей калиткой, где ещё оставалось нечто от подобия великолепного леса, который я знал в детстве, чистым и не тронутым,
с весенним ковром голубых подснежников и следами всевозможных зверей, на девственно белом снегу.
Сейчас это было просто жалкое зрелище. Сквозь покрытые зелёным мхом, наполовину засохших, некогда могучих дубов проглядывали многоэтажки человейники, с безликими фасадами, пустыми глазницами окон, похожими на выколотые глаза персонажей из фантастических фильмов ужасов.
В голове сами собой возникали строки из Горестной жизни Плута: земля была замусорена, уродлива: консервные банки, клочья газет, мотки проволоки, валялись на ней и всё это вместо подснежников и следов на снегу.
Дети у Александра Васильевича, переступив порог совершеннолетия то ли растворялись на просторах нашего необъятного мира то ли их забирала параллельная вселенная. Связь с ними была, но где они и на каком краю мира он уже не воспринимал и не понимал. С каждым годом их звонки становились всё реже, а разговоры всё короче, а счета присылаемые ими на оплату всё больше и больше.
Так вот вернёмся к нашему главному герою. Словом жил он в своём доме один, лелеял свой японский сад, которому уделял не мало времени, и у него было три кота которых он любил, а они ему отвечали той же монетой, т.е. тоже любили (ну по крайней мере он так думал, а что у них в кошачей башке никто не знает).
Первого кота Гришу (за глаза наш главный герой называл его Распутиным) дочка отдала ему то ли во Франции, то ли в Испании он уже забыл, поскольку три дня как положено он гулял у неё на свадьбе. А поскольку родственники жениха жили и там и тут, он отведав все прелести лучших сортов Монастреля, Петит Вердот и Темпранильо, полирнув всё вышеперечисленное Мерлетом и Пьером Ферраном, мирно очнулся в аэропорту Шарль де Голь, с иберийской колбаской в одном кармане и французкой гренкой с сыром в другой.
В руке у него была записка: Папуля спасибо, что согласился забрать Гришу, я по вам буду очень скучать, напоминаю Гриша ест только MATISSE
CHICKEN & RISE.
Первые пять минут Александр Васильевич вспоминал кто он, где он и как сюда попал.
Потихоньку сознание возвращалось из уютных двориков Испании и Французких замков, а в голове шумели слова тамады о каких-то пяти поколениях семьи Фернандес-Мансанос, а его любимый пиджак, почему-то с каким-то пятном на руке отдавал нотками свежих цитрусов и бальзамика.
