Предскажи нам звездный путь

ПРОЛОГ

Я приложила левую ладонь к правой –  брата.

Мы казались зеркальным отражением друг друга. Синий левый глаз, правый –  черный. Короткие завитки темно– русых волос над маленькими ушами и косая  челка, почти прикрывающая левую бровь. Прямые носы с тремя рыжеватыми веснушками  и пухлые бледно– розовые губы. Мы оба улыбнулись, и на побледневших щеках появились смешные ямочки.

–  Нас друг от друга не отличишь, –  хрипло сказал он, его улыбка стала грустной.

–  Даже если очень захочешь, –  эхом ответила я, целуя его в щеку.

–  Ты еще не передумала обменяться? – наклонил голову он.

–  Рискнем, –  кивнула я. – И тебе необходима  девичья прическа.

Я с сожалением нажала кнопку программы  стрижки волос на синем старинном шлеме с золотистой надписью: «Тупейный художник». Брат вздохнул, знал, что доверять этому художнику –  дело последнее, но засунул голову внутрь, словно в пасть чудовища.

Когда на зеленой шкале щелкнули цифры: «Сто» –  братишка стянул шлем. Голова у брата оказалась  круглой, как обточенный звездным ветром астероид. Глаза из– за новой стрижки  стали больше, а щеки пухлее. Теперь мы уже не были похожи на створки одного зеркала. Вместо челки торчал забавный хохолок. Я ткнулась в него губами. Братишка не отстранился, как всегда, а задержался не дыша рядом со мной.

–  Держи мои документы, не потеряй, –  сунула я ему карточку– паспорт, которую еще вчера отыскала в бабушкиной шкатулке. –  Там и аттестат где– то есть, и характеристика.

–  Давай позавтракаем все– таки, –  потер он ладонью темно– русый ежик, самую модную девичью стрижку нынешнего месяца звездопадов и накрутил на палец хохолок.

–  Я не могу, –  виновато глянула на него я, меня подташнивало все утро от страха.

Рискованную идею: мне поехать в мужскую академию конструкторов под видом парня, а брату –  в женскую предсказательниц, притворившись девушкой, –  придумал брат.

–  Я тебе сейчас сделаю  бутерброд по рецепту мамы и налью точно такого какао, как варила бабушка. Помнишь?

–  Еще бы! – кивнул он, устраиваясь в широком дедовом кресле: бархатную подушку под спину, уютный плед на колени

Выдумка была интересной, но исполнить ее было страшно. Вдруг поймают? Это не экзамены друг за друга сдавать.

Я  намазала желтоватым вкусно пахнущим  маслом кусок ноздреватого черного хлеба, отрезала прозрачный ломтик розовой ветчины,  положила сверху тонкий листик белого сыра и веточку петрушки, мгновенно саморазмораживающейся от соприкосновения с воздухом.

Братишка жевал, благодарно кивая и рассматривая мою  карточку янтарного цвета с золотой надписью: «Лиза Ясная», сохраняющую   все, все мои документы. Капля горячего какао упала на блестящие знаки, когда он взял из моих рук дедову кружку.

–  Убери же, –  попросила я, зная, что даже крутой кипяток не сможет испортить карточку, но все равно нервничая.

Брат положил кусок металла в карман брюк.

–  Ты меня отвезешь? –  слизнул  он крошки с ладони, сладко причмокнув.

–  Конечно, –   смотрела я на него, запоминая тонкие брови, упрямо сжатый рот, ямочку на левой щеке, ямочку на правой.

Точно такой, как я, и все– таки совершенно другой. Получится ли увидеться раньше, чем через полгода? Этого я не знала.

–  Не забывай про мыслещит, –  пробормотала я.

Он улыбнулся в ответ.

И такая это была открытая, домашняя улыбка, родная, что сердце заныло.