Ростки безумия

Проснувшись вечером на протертом диване, я скомкал одеяло, откинул его ногами к мягкому подлокотнику и, полежав с открытыми глазами еще пару минут, медленно потянулся. Вставать особо не хотелось, но отсутствовавший от безделья режим, в том числе и всякий распорядок дня, часто подвергал меня воздействию легких недугов, а неподвижный образ жизни влиял тем, что делал организм вялым, тело – неуклюжим, да и мозг в таком печальном положении отказывался принимать информацию более сложную, чем желтые газеты и политические заметки, которые и читать-то было стыдно.

На подоконнике: засохшие, сгрудившиеся тела мух и мотыльков. Как попадали они с той стороны стекла? – загадка не для простого обывателя, ведь все окно перетянуто москитной сеткой. Полумертвые насекомые двигались неестественно и не по собственной воле сонно. «Безработные – вот чем мы с ними похожи!» – в моей голове особенно в такие периоды лени часто крутились разные бестолковые суждения, их были сотни. Они, возможно, и помогали существовать, то есть мыслить, а пока я мог задуматься даже над ерундой, все мелочи начинали приобретать наполнение, и навязчивое осознание бессодержательности всякого пустяка и в целом этого моего периода жизни уходило прочь, хоть и временно.

Поужинав, наскоро плеснул себе воды с лимонным соком и медлительными движениями вновь уселся на диван. Каждый вечер я отбирал какое-то количество газет и журналов на досуг из куч, собранных на комоде, столе, тумбах, полках. Хотя все они были перечитаны не по одному разу, я вытягивал удовольствие из каждой повторенной строки, заголовка и комментария, новую макулатуру достать было трудно – почти без исключения все оформлялось годовыми подписками. Среди же книг, к счастью, оставались еще нетронутые, но я уже к настоящему моменту понял, что, если буду читать только книги – самое интересное из всего домашнего бытия, – на будущее не останется ровным счетом ничего толкового.

Нехотя, лишь от безвариативности разгребая кучку бумаг, я то и дело отвлекался на тюль, вздымавшийся от ветра, и, обратив в очередной раз взгляд в сторону окна, за которым разыгралась непогода, увидел, как к крыльцу моего дома спешит почтальон. Желая ускорить процедуру получения писем, я накинул халат и вышел на крыльцо.

«Доброго вечера!» – приветствовал я закованного в синий мундир почтальона. В ответ писемщик лишь тяжело наклонил голову со здоровенным потным лбом и шмыгнул носом, после чего я принял у него плотный пакет внушительного объема и оказался в растерянности, так как с привычкой давно уже получаю лишь пару писем в квартал, счета на оплату и рекламу в почтовый ящик. Я подождал, пока почтальон выйдет за калитку и, хотя он был полноват, он понесся по тропинке такими быстрыми, широкими шагами, словно вообразил, что я запираю в подвале всякого, кто приблизится к моему дому.

Чтобы не томить себя пустым ожиданием я вернулся в дом и положил бандероль на край стола, крепкого, старого, но даже спустя столетие пахнущего елью. Медлить было незачем, и я вскрыл пакет с незнакомыми марками, на которых были изображены странные животные. Внутри были плотно скреплены резинкой письмо и толстая тетрадь в коричневой обложке с надписью «Ежедневник». Придя к выводу, что правильнее будет сперва прочесть письмо, а до книжки пока не дотрагиваться, ведь известно, какого рода материалы могут ждать тебя, если ты, что хуже всего, не способен представить и капли несчастья, таящегося внутри, я развернул лист бумаги, аккуратно сложенный в несколько сгибов и исписанный прыгающим почерком почти полностью, и приступил.