Вена

1996 год, 6 июля. Пос. Талый ручей, побережье Байкала

Темные сосны шумели за окном, накрапывал дождь. Старый деревянный дом скрипел и стонал под натиском ветра. Комната погрузилась в полумрак, электричества снова не было. Из темных углов выползала сырость, окутывая все вокруг. По крыше что-то прошуршало, словно пробежала легкая куница, постукивая коготками.

– Баба, мне страшно…

– Нюта, милая, спи. Он не придёт, я прогнала его.

Широко открытыми глазами девочка вглядывалась в темноту за окном, не в силах отвести взгляда от серого прямоугольника. Очередная молния ослепительным зигзагом высветила черные острые верхушки елей, затем ночь снова сомкнулась вокруг старого дома. Вздрогнув всем телом, Нюта протерла глаза и прошептала:

– А где мама?

– Я же тебе говорила, уехала она, далече. Спи уж, свет теперь до утра не дадут.

В щелях крыши засвистело, новый шквал обрушился на Талый ручей, пригибая к земле деревья и яростно колотя дождем по стенам дома, словно обстреливая пулеметными очередями.

– Зажги свечку, баба, я боюсь!

– Что с тобой делать…

Степанида Семёновна тяжело прошаркала в темноте к шкафу, наощупь достала свечи и спички. Вскоре комната озарилась маленьким пламенем, и девочка успокоенно вздохнула. В окно снаружи негромко стукнула ветка, и Нюта вздрогнула. Она зажмурилась и залезла с головой под старое стёганое одеяло. Его мягкое прикосновение и пыльный запах бабушкиного сундука навевали чувство безопасности. К тому же в углу дремал лохматый черно-серый Буравчик, он не даст ее в обиду. Хорошо, что бабушка пустила пса в дом на ночь, а то промок бы на улице в такую погоду.

Негромкое урчание, прикосновение маленького мокрого носа и щекотливых усов заставили девочку вылезти из-под одеяла. Мурзилка! Котенок резво пробрался на подушку и замер, свернувшись клубочком, Нюта взяла его в руки и снова легла. Какой мягкий и тепленький! Полосатая серая шкурка казалась почти черной в полумраке комнаты.

«Уезжать нам надо» – в который уж раз подумала Степанида Семёновна, тоскливо глядя на внучку. – «Вот только куда?» Она погладила Нюту по мягким волосам, провела рукой по тонкой спинке. Дождь лил всё сильнее, Култук принёс с собой ненастье. «Всю дорогу опять размоет, а назавтра Костя в Большую Мурту собирался. Обещался зайти к Митричу, узнать…»

В стекло снова стукнула ветка, Буравчик сонно фыркнул и открыл глаза. Тяжело поднявшись, Степанида подошла к окну и вгляделась в тёмные очертания деревьев. Она не увидела скользнувшую в сторону тень, а в следующую секунду её оглушил визг Нюты, с ужасом смотревшей в соседнее окошко. На мокром стекле отпечаталась ладонь, с неё вперемежку с дождевой водой стекали струйки крови.

6 июля. Г. Санкт-Петербург

– Я вам говорю, он пропал! Понимаете вы? Пропал!

Голос женщины разносился по коридору, сонная муха взлетела с подоконника и стала бессмысленно биться в грязное стекло. Капитан Василий Межоев устало потянулся, встал и вышел из кабинета.

– Что происходит, гражданка? Почему шумим?

Полная рыхлая женщина без грамма косметики на лице повернулась к нему, и он обратил внимание на два ярких пятна на её щеках и растрепанную книжицу в руке, оказавшуюся паспортом.