Все жанры Все авторы
Романтики и реалисты - Галина Щербакова

Романтики и реалисты

Страниц

155

Год

2008

В новом произведении "Столетие страстей: поиски счастья в Москве" Галина Щербакова проплывает сквозь века, описывая историю русских, которые, полные страсти и целеустремленности, стремились величию Москвы. Каждый из них сталкивался с разными судьбами - кто-то получал приветствия, кто-то осваивался в городе, получая дары от судьбы, а другие ощущали на себе изгнание и отчаяние.

Новый роман Галины Щербаковой оказывается особенным, лишенным стереотипов. В основе сюжета – рассуждения автора о природе счастья, которое так часто искали ее поколение и она сама. Беспощадно честный, Щербакова демонстрирует, что без любви наши жизни лишены смысла и теряют свою ценность.

Неповторимость и оригинальность этого произведения притягивают внимание не только читателей, но и поисковых систем, которые не могут пройти мимо насыщенных эмоциями страниц. В романе есть все, что нужно для создания неповторимой атмосферы - любовь, страсть, разочарование и искренность.

Галина Щербакова вновь показывает, что она талантливый писатель, способный пленить читателя своими интригующими историями. Ее работы всегда пронизаны глубоким пониманием человеческой природы и неотъемлемостью любви в жизни каждого из нас. Она пишет для тех, кто ищет ответы на вечные вопросы, и ее романы становятся проводниками к истине и пониманию собственных чувств.

"Столетие страстей: поиски счастья в Москве" - это произведение, которое обязательно стоит прочитать каждому, кто стремится понять глубинные мотивы человеческой души и поверить в бесконечную силу любви. Будьте готовы к погружению в мир страсти и волнующих эмоций, который создала Галина Щербакова в этом потрясающем романе.

Читать бесплатно онлайн Романтики и реалисты - Галина Щербакова

I

Федя Марчик вернулся в город к майским праздникам. Бородатый, с розовой проплешиной, в модной курточке, он собирал вокруг себя слушателей и вещал:

– Столица, братцы, не для белого человека. Снес я в крематорий двух мужиков на четвертом десятке и понял: надо смываться. Трусцой, рысцой, чем можешь. У тех мужиков было все – степени, спецбуфеты, заграничные визы. А легли и не встали. Столица – это, родные мои, мясорубка. Входишь цельным куском – выходишь фаршем. И это при том счастливом обстоятельстве, если тебя не обмотает вокруг винта… А я хочу ходить на работу пешочком, не торопясь, хочу дышать носом и смотреть на девочек. Хочу патриархальности!.. Я человек полный, темп не для меня. Он разрушает мой образ. И вообще… Свои семьдесят я желаю прожить полностью… Меньше мне не нравится. Семьдесят полноценных, обеспеченных здоровьем годочков.

Среди Фединых слушателей были верующие и неверующие. Первые кивали и похлопывали Федю по круглому мягкому замшевому плечу. «Правильно, старик! – говорили они. – У нас и снабжение в норме, и хороший телевизор две программы из Москвы запросто берет. И тихо, лесом пахнет…»

Неверующие, в свою очередь, делились на злорадных и сочувствующих. Злорадные полагали, что Федю турнули из столицы за недостаток ума. Вот он и приспосабливает к себе старую, придуманную неудачниками истину, что мол, лучше быть первым в деревне… А вообще так ему и надо… Высоко взлетал, да на то же место сел… Сочувствующие тоже не верили Феде, соболезновали – как ему, должно быть, бедному, горько там, в глубине души. Себя представляли в его замшевой шкуре и ежились. Не по себе рубить дерево, ох, какое это вредное для здоровья занятие…

Ася наскочила на Федю, неся полную предпраздничную авоську. Тот не спеша шествовал из пединститута, где получил место на кафедре, в доме возле леса, где по утрам такой густой настой хвои, что обалдеть можно…

Он поцеловал Асю в щеку, и она долго потом ощущала прикосновение мягких Фединых губ, пахнущих заграничной жвачкой.

– Старуха! – вещал Федя, воздевая руки. – Слушай меня! Ходить надо медленно, пережевывать пищу тщательно, тяжестей не носить и улыбаться, улыбаться, улыбаться… Идти, так сказать, от внешнего к внутреннему.

Асе уже передавали этот его монолог – слово в слово. Она слушала и про себя отмечала – все точно. Нашел-таки формулу для оправдания своих неудач. Федя-пустыня, а туда же… Федей-пустыней его прозвали, когда он волею каких-то дурацких обстоятельств еще в институтские времена возглавил в обкоме комсомола лекторскую группу и стал поучать биологов, физиков и славистов, поправляя всех их с «точки зрения марксизма», пока его энергично не остановили. Вот тогда и пошло это точное – Федя-пустыня.

– Перестань, Федя! – не выдержала Ася. – Я это все уже знаю, мне рассказали.

Федя не обиделся. Он благодушно улыбнулся и, наклонившись к Асиному уху, спросил:

– Все не можешь простить? Неужели на всю жизнь затаила обиду? Не гуманно, Аська!

Дело в том, что пять лет назад в Академию общественных наук были представлены на область две кандидатуры – Федина и ее. Ася спала и видела возможность поехать учиться. В работе был кризисный период, когда кажется – все исчерпано, все написано, когда стало муторно от однообразия рубрик и тем: «Застрельщики соревнования», «Письмо позвало в дорогу», «С любовью к природе», «Педагогические раздумья»… Казалось – тупик!.. Я вдруг такая возможность – учеба, Москва. Даже разлука с семьей казалась не страшной. Но в академию послали Федю, а ей сказали так:

Вам может понравиться: