Слава. Возрождение

В харчевне было очень шумно, настолько шумно и жарко, что парочка чуть не развернулась и не ушла назад. Голые лысые поварихи метались на кухне, как черти – не хватало только рогов, копыт и хвоста. Трезубцы у них уже были. Они мешали ими в громадных котлах, наводящих на мысль о муках пекельных. Но есть хотелось и Лера со Славой стали искать, куда присесть – не внизу, конечно, а наверху, под матерчатым навесом.
Увы – если внизу, в жаре, сидело столько много посетительниц, то наверху просто яблоку некуда было упасть. Все столики были заняты, и ни за одним из них не было ни одного места.
Лера и Слава уже развернулись назад, когда их заметила одна из подавальщиц, в короткой кожаной набедренной повязке, едва закрывающей зад и громко крикнула:
- Эй, Одуванчик, забери отсюда это чудо! Тут твоя подруга с ночи зависает – она уже надоела здесь! Тащи её домой, а то мы сейчас её под крыльцо бросим – она всю посуду перебила, и стул сломала! Оплачивай за неё и забирай, а то мы сейчас к Главе пойдём с жалобой – пусть её подержат в каталажке, чтобы научилась себя вести!
Лера посмотрела туда, куда показывала подавальщица и увидела лежащую возле ограждения Хагру. Та лежала навзничь, с задранным на пояс, свитым жгутом килтом, грязная, пыльная, как дохлая кошка, и такая же вонючая. Глаза её были закрыты и она сопела во сне, пустив из рта струйку слюны. От неё пахло блевотиной, перегаром и потом.
Лера поморщилась и обречённо полезла за кошельком:
- Сколько она должна?
- Два золотых, плюс пять серебряников за разбитый стул и посуду.
- Получи! – Лера отсчитала ей нужную сумму, потом попросила – собери мне с собой чего повкуснее – пирогов, там ещё чего-нибудь на двоих.
- Сладостей? – понимающе кивнула подавальщица, рассматривая Славу, задумчиво рассматривающего посетительниц и обстановку харчевни – мужчины любят сладости! А ещё – есть чай с травками, усиливающими возбуждение! Налить тебе в сухую тыкву?
- Не надо тыкву - усмехнулась Лера – насчёт возбуждения у нас всё в порядке!
- Ещё бы! – завистливо протянула подавальщица, съедая Славу взглядом – ладно, положу чего получше, на троих – эта же тоже когда-то проснётся! Будет жрать требовать! Для неё налью бутыль с острым кислым соусом – хорошо с похмелья – выпьешь полбутылки, похмелье как рукой снимает! Ждите здесь, я сейчас прибегу! Как я могу Одуванчика оставить голодной! А тут – видите, чего делается – это из-за ярмарки. Мест – вообще нет. Кстати, должна предупредить – цены выше в два раза, в связи с той же ярмаркой, так что не обижайтесь!
- Опять расходы! – вздохнула Лера и махнула подавальщице рукой – неси, неси давай – в сумку только положи какую-нибудь. И чтобы там рагу в горшочках было – я отдам залог за горшочки, потом принесу их назад.
- Бегу, бегу! – подавальщица рысью побежала к спуску вниз, а её немалые груди колыхались прыгали при движении, как мячики.
Слава и Лера отошли к ограждению и встали над лежащей Хагрой.
Лера с грустью смотрела на всегда такую чистую и аккуратную подругу, думая о том, как много значат для человека близкие люди. Ведь фактически Хагра была одинока – ни друзей, ни родни – за исключением жёсткой и не очень склонной к проявлению родственных чувств тётки. И тут появляется Лера – заботливая, добрая, любящая, такая не похожая на заносчивых и кичливых воительниц. Вот оно – счастье! И подруга, и любовница, и мать-сестра в одном лице. Чем не счастье? И вдруг – появляется Слава. Девушку отлучают от тела Леры, выселяют в отдельную комнату, выбрасывают из своей жизни – так ей кажется. И она не выдерживает – срывается, пытаясь залить горе вином. Не она первая, не одна последняя…