Злобная женщина – мечта поэта

Варвара с ненавистью оглядела грядки, которые она пыталась пропалывать. И ничего тут не поделаешь, без ухода не будет и урожая. А это ещё только лето, а ведь ближе к осени садовые работы увеличатся многократно. Скорей бы замуж выйти, что ли. Тогда она будет сама себе хозяйка, и уж точно добьётся, чтобы на её участке, кроме плодовых деревьев, и картошки ничего больше не было. Да и картошку проще купить. Решено, она оставит только деревья. А если её будущий муж будет не согласен, то пусть сам морковку и пропалывает. Вместе со свёклой.

Мать подошла к ней, вытирая испачканные руки о фартук, и осуждающе покачала головой.

–Мам, ну на фига мы тут всё морковкой засадили. А кабачки! Ведь опять раздавать будем!– привычно заныла она.

–Не ной! отрезала мать.

–Ты цены на морковь видела? А тут у нас всё своё, без химии,– она любовно осмотрела участок, по которому с трудом можно было передвигаться из-за обилия на нём грядок, между которыми оставались узенькие дорожки, чтобы можно было пройти.

Кто тебя замуж возьмёт, бездельницу. Ты ж ничего не умеешь!– беззлобно сообщила она дочери в миллионный раз.

Это было сущей правдой. Они проживали в крохотном городке, где практически никто не жил в многоэтажках, у очень многих были свои дома, с участком. Абсолютно все стремились вырастить как можно больше овощей и фруктов, которые потом можно будет заготовить в немыслимых количествах, чтобы зимой этим же и питаться. И никто не роптал, все понимали, что это необходимо делать. В их окружении жили небогато.

Хорошо ещё, что мать даже близко не подпускала её к заготовкам. Как бы она не старалась, они ей не удавались: банки с огурцами, если не взрывались, то получались вялыми и невкусными, кабачки покрывались плесенью, и даже варенье из ягод, которое в принципе невозможно испортить, каким-то образом, разваривалось, или, наоборот, не доваривалось.

–Сглазили твою девку, что ли. Почему она вообще ничего не умеет?– спрашивали подруги матери, глядя на косорылый шарфик, связанный любящей дочерью ей в подарок, ценой неимоверных усилий и слёз. Бесполезно было гадать, какие узоры пыталась изобразить на нём Варвара.

–А моя дочурка мне платье сшила, прям как на картинке из журнала,-хвастались время от времени коллеги Анны, которой оставалось лишь скрипеть зубами, глядя на счастливиц.

Самое интересное, что свою дочь она назвала в честь бабушки свекрови, которая умела делать вообще всё. Собственноручно сшитые ею сарафаны, которые бережно хранились в семье, можно было смело отдавать в музей народного творчества.

–Ну мамулечка,– утешала Варвара свою мать.

–Сейчас же не то, что раньше, когда от этого жизнь зависела. Вот окончу школу, потом университет, и куплю тебе норковую шубу. Пусть твои подруги с самовязом обзавидуются.

Мать только горько вздыхала. Не говорить же дочери, что никакой университет ей не светит. Та мечтала получить высшее образование, но ведь они не могут позволить себе отправить дочь в другой город и содержать какое то время там студентку.. Они жили очень бедно, так что после школы путь Варваре был только один- устроиться на работу в пятёрочку, и это ещё если сильно повезёт.

К тому же училась Варвара не просто плохо, а ужасно. Единственными любимыми ею предметами были математика и физика, да ещё иностранный язык, а все остальные она посещала только потому, что так было надо.