Тимьян: Рыцари снов

Странные сны начали преследовать меня несколько лет назад. Они всегда приходили неожиданно и никогда – ожидаемо. Сколько раз я пытался осознанно вызвать эти сны, мучился, медитировал, старался отключить мысли, лежал исключительно на спине, сложив руки на чакре – ни фига! Ни разу мне не удалось специально увидеть странный сон. Но стоило забыть о них, перестать вспоминать и пытаться разгадать тайный смысл ночных посланий, как они тут же объявлялись – вы нас не ждали? а мы явились!

Сны эти можно было бы назвать кошмарами, но настоящими кошмарами они не были. По крайней мере, я никогда не ощущал своего бессилия, которое так страшит в обычных кошмарах. Если мне надо было убегать – я убегал, если надо было драться – я бил морды, если совсем становилось невмоготу – просыпался усилием воли. Ведь в странном сне я всегда помнил, что сплю, что всё это не по-настоящему, всё можно прервать, если напрячь волю и заставить себя открыть глаза. А то, что после такого искусственного пробуждения сердце всегда заходилось неровным стуком, а глаза застилал пот – не в счёт. Издержки профессии.

Так почему же я настойчиво называю эти сны странными? За их необыкновенную реалистичность, в которой почти невозможно отличить сон от яви, если чётко не осознавать, что это сон. Сюжет мог быть любым, но всегда имела место некая встреча – с чудовищем, с чем-то непонятным и невообразимым, со странными людьми. Всегда слышались голоса, обычно непонятные и незапоминающиеся, всегда присутствовало ощущение прикосновения к чему-то загадочному, непостижимому. И всё происходящие во сне не казалось странным. Странным оно становилось после пробуждения. За что я и стал называть сны странными.

Хорошо помню, как я увидел свой первый странный сон. Какое-то длинное помещение со множеством дверей, ночь, я в окружении каких-то людей, которым очень страшно. И я понимаю, что их страх обоснован, что с минуты на минуту в это помещение проникнет зло. Я понимаю, что зло уже рядом, оно за дверью. И дверь начинает приоткрываться. А я налегаю на дверь плечом и удерживаю её на пределе сил. Никто не рвётся мне помогать, кажется люди во сне смирились со своей участью и покорно ждут смерти. Но я не сдаюсь. Только сильнее налегаю на дверь, и она начинает понемногу закрываться. Я слышу недовольное ворчание, которое издаёт клубящаяся тень за дверью, и тут всё заканчивается. Дверь закрывается, а я просыпаюсь.

После того сна я вдруг понял, что могу сопротивляться ночным кошмарам, могу бороться с ними и даже побеждать, чем бы они не были.

В дальнейшем странных снов становилось всё больше. По свойственной мне лени я не записывал их и большинство вскоре забывал. Но некоторые запоминались лучше, благодаря ярким событиям, которые в них происходили. То это были заснеженные развалины, в которых я сражался с каким-то монстром, определённо женского рода, хотя ничего человекообразного в том монстре не было. Я в прыжках наносил удары в голову чудовищу, оно отлетало, но поднималось и набрасывалось вновь. Тот бой я не смог выиграть и проснулся. То это были горы, в которых я вызывал обвалы, хоронившие под собой преследовавших меня тварей. То море, в котором мелькали тени стремительных хищников, но я уверенно разил их трезубцем. То глубокий космос, в котором я оказывался на космическом корабле в окружении невообразимых монстров и сражался в скафандре, а иногда просто летел сквозь холодный вакуум.