Креативный психоз. Сборник стихов

© Константин Селичев, 2017

ISBN 978-5-4490-1116-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я расплождаю бездарные строчки,

чтобы с голоду пухла полигрАфия.

как свиноматка

бежавшая из колхоза,

наплевавшая на демографию

во имя маниакально-креативного психоза,

пока экраны заводятся

от разъяренных парламентариев,

талдычащих про какой-то прирост,

я расплождаю гневные комментарии,

непонятливые взгляды

и холокост,

геноцид косноязычных павлинов,

распушивших свой пафосный

хвост.

я расплождаю бездарные строчки

неуемно

отчаянно. дерзко…

внахлест.

я сублимат пустоты,

оборотень из плохого кино,

оскалившийся снеговик,

ожидающий ночи,

чтобы вспороть ей нутро

и вырвать из вечности,

как кадык.

только, как прежде, никто

меня не позвал на свой праздник,

и лишь окна горят как кресты,

я зашел и увидел,

как эти мрази

одиночество резали на конфетти.

расчленяли остатки

и прятали в чреве,

и брызгал кровью апельсин,

а потом исчезали,

как звезды в костлявом древе

растворялись в ветвях, как дым.

ну а я все ходил по пустым

коридорам и комнатам,

снеговик, проклинающий мир,

по нечетким размытым

телесным контурам

нанесенным на плоскость

сиротелых квартир

Последний трамвай усыпили в депо,

И пусто в соседнем киоске,

Ведь ночь вместе с ними всегда заодно.

На кухонных тесных подмостках

Меня вызывают еще раз на бис

Овации капель из крана,

И я измываюсь, как будто садист,

Над свежей словесною раной.

И я расчленяю, как будто маньяк

Вселенной движенье на строфы,

Чтоб снова ответить за солнце и мрак

На кухонной тесной голгофе…

Последний трамвай усыпили в депо,

И пусто в соседнем киоске,

А я препарирую ночи пером

На кухонных скромных подмостках…

Обреченные исчезать

Изотопировать в одиночество,

В длинные ночи,

Прокуренные утопией,

С книжных полок, экранов,

Изданий и форумов

Без права на отдых

И выходного пособия.

Обреченные угасать

В метастазах злокачества будней,

Наползающих

неотвратимо.

И только бумаге недолго

страдать в ожидании взмаха пера,

Как укола

морфина.

Обреченные выживать,

Мимикрировать в битые стекла

С отраженьем

Оскала,

Но однажды обрушимся,

Спрыснув свой яд,

Обездвиженным телом

С потерянным жалом…

Красное красное знамя

в красной красной комнате,

где-то там в углу

вместе с нами

есть Игрушка с оторванной лапою,

помните?

она лежала и кровоточила

на красный красный пол,

чтобы любому почти было ясно,

что кровь – это вовсе не кровь,

а элексир победы над ничем,

что есть уже для них прекрасно,

есть искусство в высшем своем

проявлении,

когда личинообразное рабство

на электрических креслах,

как будто шизлонгах,

ожидает богоявления.

или просто какого-то оголтелого кумира

лидера продаж, гения хайпа,

топового менеджера,

управленца красного красного мира,

стреляющего по красным тряпкам

калибром сообщений

из обезумевшего мессенджера.

***

Видно что-то пошло не так,

Если гениальность – есть жалкий выродок

кретинизма

с державой в руке,

мастурбацией на успех,

в рамках бездарной инсталляции

оптимизма.

Мне больше не с кем говорить,

И только точки из-за скобок

Я вынимаю, словно дробь

Из безнадежных черепных коробок.

Мне больше незачем любить

И ненавидеть, впрочем, тоже,

Как будто жить – значит курить,

А не курить все-таки сложно…

Как будто это мой пробег,

Такая псевдо-тренировка

До фильтра вычерпать свой век

И наплевать на котировки,