Голос в темноте

La Voix sombre

Ryoko Sekiguchi

P.O.L

© Editions P.O.L, 2015

Published by arrangement with SAS Lester Literary Agency & Associates

© ООО «Ад Маргинем Пресс», 2024

Мир погружается в темноту.

Или, может быть, это не мир погружается в темноту, а я уже изъята из него прежнего, полного свежести и света.

Это личная история – не потому, что она касается меня, пишущую эти строки, а потому, что она касается человека – лица, – жившего в конкретном мире.

Она касается голоса.

Потому что голос – всегда конкретный.

Цель этой книги, вернее – мораль, которую можно вынести из ее прочтения, проста: записывайте голоса тех, кто вам дорог.

Литературе случается давать советы, полезные для нас в повседневной жизни. Мой совет – единственный, какой я когда-либо вкладывала в книгу, – однажды, уверена, вам пригодится.

Даже если записанный голос непоправимо нарушит ход вашего времени.

Это история голосов ушедших. Прежде всего – история любимого голоса, который не был записан. Тело исчезло и унесло его с собой; остался только внутренний голос, не способный явиться вживе.

Это история другого голоса, записанного сотни раз, звучавшего в эфире. Отданного в общее владение. Голоса, который может слышать каждый, день за днем, без перерыва.

А еще, опосредованно, это история тел, в которых жили голоса. Исчезнувших тел, изъятых из мира. Или, может, наоборот, это я изъята из мира, который был и их миром тоже.

Словом, я советую вам записывать голоса тех, кем вы дорожите, в предчувствии – увы – их ухода из мира, момент которого не предугадаешь заранее. Грустная ирония в том, что тело – вещество куда более хрупкое, чем записанный на пленку голос.

Если, конечно, не смириться с тем, что все следы человека пропадут без остатка, как это рано или поздно случится.

Голос нарушает ход времени.

Голос нарушает ход времени потому, что он обречен пребывать в настоящем, всегда. Реальный голос – бесспорно, но и записанный тоже: когда бы он ни звучал, это неизбежно происходит в настоящем. Иначе и быть не может.

Нам, живущим в настоящем, не под силу его повторить: оно было – и вот его нет. А записанный голос на это способен. Или, вернее, мы не можем овладеть настоящим, которое всё время ускользает.

Тогда мы слушаем этот голос, живущий в другом – своем – времени. Два времени пересекаются в одном мире, и нам становится не по себе.

Существует ли этот голос как след человека, доказательство его существования, навсегда привязанное к настоящему?

Да, как и все следы человека.

Конечно, голос – не сам человек, который, увы, не вернется.

Но голос – и не часть человека, чье настоящее мы могли бы собрать по крохам.

Он – воплощение «настоящего времени» человека.

Не человек как таковой, а его настоящее – «настоящее» того, кто был настоящим прежде, а теперь продолжает жить в форме голоса.

Почему присутствием всегда дорожат, а отсутствие ненавидят?

Почему отсутствие всегда так болезненно? Почему оно не может даровать никакой радости, как будто эта однозначность вписана в него раз и навсегда, в то время как другие состояния доставляют нам самые разные чувства?

Но, может быть, противоположность присутствия – не отсутствие, а исчезновение? Ведь присутствие царит, пока длится жизнь, тогда как после чьей-то смерти нами завладевает не отсутствие – нечто статичное, а исчезновение, возобновляющееся вновь и вновь… Не оно ли нас мучит и изводит – не состояние, а без конца повторяющееся действие?