Все жанры Все авторы
Васильки на Тверской - Елена Сазанович

Васильки на Тверской

Страниц

20

Год

—

"Странно, как каждая историческая эпоха похожа на отдельную планету, с ее собственными законами и проблемами. И вряд ли стоит сразу же приступать к исследованию чужих планет, когда у нас самих еще осталось так много неизведанных территорий. Бывает так, что эпоха существует сто лет, но настолько насыщена событиями, как будто прошло только десятилетие. Но это не относится к России. У нас, к сожалению, часто бывает наоборот - эпоха длится всего десять лет, но в ней заключено достаточно событий, чтобы заполнить десятки веков. И вот эти далекие 90-е годы - пример того. Хотя они и не кажутся уже такими далекими. Ведь что такое двенадцать, пятнадцать, даже двадцать лет? Но в то же время, эти годы остаются в моей памяти ужасно отчужденными и страшными, словно кто-то по ошибке сбросил на нас целое десятилетие, которое взорвалось, как бомба. Он ранил, искалечил, убил. Но тем не менее, мы как-то смогли выжить и оказаться на другой стороне..."

Добавленная информация:

"Но нельзя забывать, что эти годы также содержали нелегкую кропотливую работу и великие достижения. Это время, когда страна вступала на путь демократии, происходили сдвиги в образовании, культуре и экономике. Появились новые надежды и возможности для молодого поколения. Тяжелые испытания и непростые решения стали фундаментом для будущего развития. Мы постепенно осознаем значимость и важность тех десятилетий, которые были наполнены противоречиями и борьбой. Они сделали нас сильнее и научили ценить каждый миг стабильности и мира."

Читать бесплатно онлайн Васильки на Тверской - Елена Сазанович

(рассказ)

Мне вообще кажется, что каждая эпоха – это отдельная планета. И чужие планеты не стоит пока покорять. Мы еще не покорили свои. Бывает, эпоха длится сто лет – но событий на десятилетие. Впрочем, это не про Россию. Бывает, эпоха длится десятилетие – а событий на десятки веков. Вот это, увы, про нас. В том числе про те далекие 90-ые… Хотя не такие уж и далекие. Что такое двенадцать, пятнадцать, ну пусть даже двадцать лет? И все же. Теперь мне те годы вспоминаются настолько отчаянными, чужими и страшными, словно кто-то по ошибке сбросил на нас эти десятилетия. И они взорвались. Как бомба. Раня нас, калеча, убивая. И все-таки мы как-то выжили. Или уцелели. Но осколки от снарядов по-прежнему не дают спать по ночам. Впиваясь в воспаленную память. Впиваясь в 90-ые годы. Когда и снег был грязнее, и солнце слабее, и дожди сильнее. Когда мы настолько медленно и мучительно шли к Богу. Насколько быстро и легко убегали от Родины. Первое нам удавалось с трудом. Второе нам просто удавалось. Но, к счастью, не удалось.

И такой была наша Москва. Точнее она была не наша. Но мы в ней жили. И были молоды. И даже позволяли себе любить. Хотя любовь давалось все тяжелее и тяжелее. Как и любовь к Родине. И все проще и проще давалась ненависть…

Моя Майя. Раньше я никогда не задумывался, насколько человеку может подходить его имя. И лишь тогда, в те отчаянные годы понял, насколько оно может не подходить.

Мне нравился май. Время моих самых любимых праздников. Когда взрывами яркой зелени бушевала весна, и солнце было еще всего лишь подростком. В мае хотелось любить, играть случаем и не думать о смерти. В мае хотелось жить. Я полюбил женщину, удивительно притягивающую какой-то особенной внутренней силой. И почти равнодушной красотой. Женщина с именем Майя. Волосы цвета осени, глаза от ушедшего лета, на лице застывшая зимняя печаль.

У нее должно бы быть какое угодно имя, но только не Майя. Она и осталась там, в 90-ых. В той утренней дождливой московской осени, которая так была на нее похожа. И которая ее приняла навсегда.

Я пытался вспомнить ту нашу, кажется, третью или четвертую, нет, все-таки третью по счету встречу. Ну вот, я уже забываю. Наверное, все заплатил по счетам. Или старею. А, может быть, просто уже отпустила боль. И я добровольно пытаюсь ее удержать силой.

Это была третья или все-таки четвертая наша встреча. И первое наше свидание.

Майя ждала меня в условленном месте, в скверике Тверского бульвара возле детской деревянной горки, там еще стоял деревянный, неудачно вырезанный под народный стиль, медведь. Майя была по-осеннему прекрасна. В маленьком мокром скверике, утопающем в желтой листве. Белый коротенький плащ. Рыжие волосы под шелковой косынкой.

– Здравствуйте, Майя, – от смущения я похлопал медведя по узорчатой спине. Спина была холодная и влажная. И медведь укоряюще на меня посмотрел.

– Вы, как я вижу, не особо торопились, – вместо приветствия ответила она. Ее лицо по-прежнему выглядело непроницаемым. – Я уже собиралась уходить.

И я вдруг подумал, что, может быть, действительно было бы лучше, чтобы она ушла. Чтобы все, еще не начавшись, на этом и закончилось.

– Вы же хотели, чтобы я ушла? – она вызывающе смотрела на меня. И я ответил на ее вызов.

– Да, возможно… Может быть, и хотел.

Вам может понравиться: