Лабиринты автобиографии. Экзистенциально-нарративный анализ личных историй

© Е. Е. Сапогова, 2017

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2017

С историями всё по-другому: они оживают, лишь когда их рассказывают. Без человеческого голоса, читающего их вслух, без широко раскрытых глаз, бегущих по строкам при свете фонарика под одеялом, они не существуют в нашем мире. Они – как зерна в птичьем клюве, ожидающие возможности упасть в землю и прорасти. Или ноты, жаждущие инструмента, способного дать жизнь музыке. Они дремлют в надежде на случай, который пробудит их. Если кто-то их читает, они получают возможность пустить корни в воображении читателя и изменить его. Истории желают быть прочитанными ‹…› Им это необходимо. Вот почему они устремляются из своего мира в наш. Они хотят, чтобы мы дали им жизнь.

Дж. Коннолли, «Книга потерянных вещей»

Учти, каждый раз, осознанно или нет, ты изменяешь то, что вспоминаешь…

К. Маккарти, «Дорога»

Хотя бы раз в жизни любой взрослый человек сталкивался с необходимостью написать или рассказать кому-то фрагменты своей автобиографии. Из чего состоит наш жизненный путь, каким он был или должен был бы быть, что и как рассказать о себе, мы обдумываем в очень разных ситуациях: когда при поиске работы пишем curriculum vitae; когда при знакомстве хотим произвести на кого-то необходимое впечатление; когда читаем чужие биографические тексты (даже романизированные); в хронотопах больничных палат или вагонных попутчиков, слушая квазибиографические личные истории («Навру с три короба – пусть удивляются…», как писал Ю. И. Визбор); и даже когда читаем чужой некролог, листаем «светскую» прессу или обращаемся к справочникам «Кто есть кто?».

Автобиография в широком смысле слова – это текстовая идентификация жизненного пути личности, самоописание, выстроенное на канве определенных жизненных событий, свидетелем или участником которых был человек, являясь сверстником определенных поколений и проживая жизнь в определенных временных и пространственных рамках. Фактически, любая жизнь, изложенная устно или написанная на бумаге, становится текстом, а текст – своеобразным литературным продуктом, подчинённым определённым правилам и ориентированным на социальные задачи.

Интроспективно-рефлексивная природа автобиографирования, принципиальная неустранимость «Я» автора из любого повествования («Я» выступает и как предмет и как способ повествования) является интересным предметом для психологического анализа. Это аутентичный и семантически полноценный материал для анализа жизненной истории личности. В свое время Г. Райл обратил внимание, что человеческое сознание способно «смотреть» и «видеть», но лишь последнее становится основой автобиографирования. В книге Р. Пэскала «Design and Truth in Autobiography» был аргументирован тезис, что автобиография – это не только реконструкция автором своего прошлого, но одновременно и его интерпретация, обусловленная задачами самопознания, самопрезентации, саморазвития и демонстрирующая другим систему жизненных ценностей и идеальный образ «Я» рассказчика.

Под влиянием постмодернистской теории, лингвизировавшей психологический анализ автобиографий и превратившей их в «словесный артефакт», вопрос о правдивости или исторической достоверности содержания личного нарратива почти не ставится. Полагается, что автобиография есть не что иное, как