Все жанры Все авторы
Мрачная игра. Исповедь Создателя - Сергей Саканский

Мрачная игра. Исповедь Создателя

Жанр: Мистика

Страниц

105

Год

—

Роман пронизывает читателя вкрай минувшего временем до 90-х годов и даже дальше - в эпоху 80-х, в самый пучину перелома эры. Возможно кажется, что все это весьма близко и знакомо нам, однако мир тогда отличался от нашего, например, отсутствием мобильных телефонов или интернета. Наш герой, Рома Ганышев, который несправедливо осужден, в конце концов возвращается домой с намерением разыскать того, кто его предал. Он начинает частное расследование, но по мере того как глубже погружается в это дело, попадает в другие, весьма фантастические и ужасные события. Ему становится известно о гибели его возлюбленной, однако он отправляется на ее поиски, не веря, что она уже умерла. По пути ему приходится иметь дело с различными людьми, ускользать от преследований и сталкиваться лицом к лицу с опасностью.

С самым обычным миром, которым он был привыкший, начинают происходить странные события. За восемь лет, пока он отсутствовал в Москве, город, безусловно, изменился. Ганышев оказался в совершенно новой ситуации после эпохи СССР, попав на шумный и безудержный рынок вместо пустых полок, очередей, стабильности и однообразия. Однако произошло нечто, что кажется просто невозможным. Известные столичные памятники переместились на другие места, а в дачном саду внезапно возникли деревья, которых раньше там не было. Дальше, в Ялте, куда путь Ганышева привел его во время его поисков, сами горы показались ему иными.

Нельзя ли сказать, что он сошел с ума или стал жертвой чего-то необъяснимого? Или, возможно, глобальная, мировая катастрофа разворачивается прямо на его глазах, и он - единственный человек на Земле, который видит эти страшные превращения?

***

Заметьте, что предложенный текст был творчески пересмотрен с добавлением дополнительной информации, и это делает его уникальным для поисковых систем.

Читать бесплатно онлайн Мрачная игра. Исповедь Создателя - Сергей Саканский

На обложке: памятник А. С. Пушкину в Москве, работы А. М. Опекушина.

Почему я все время пишу, хотя ясно, что ложь не станет правдой – оттого, что облегчишь ее в слово, и ничего не изменится в твоем мире – оттого, что ты это слово услышишь, пусть даже выучишь наизусть? Мне не дает покоя этот единственный и неповторимый, совершенно фантастический образ, который мы все вместе создали; он, будучи плодом любви, ревности, игры и греха одновременно, стал, как Франкенштейн, твореньем не-Божьим, следовательно, адовым. Он, кажется, ожил во мне, и я схожу с ума, я галлюцинирую… Так, похоже, и появляется на свет то, что я пишу… Я начинаю верить, что он существует, движется, это чудовище, этот дьявол в ангельском облике, я вижу его словно какую-то стеклянную куклу в потоке дождя, шагающую мне навстречу, рядом со мною, во мне… Иногда мне снится, будто бы я прорастаю. Какие-то корешки, волокна шевелятся в моем теле, рвутся наружу, прорезая кожу… Бр-р! Со стороны, наверное, жуткое зрелище… Я никогда всерьез не думала, что на самом деле увижу тебя: время, оставшееся до встречи, стремится к вечности; когда ты вернешься, я уже буду стара, или я буду далеко отсюда, где-нибудь в Африке, в Америке – сейчас многие уезжают в Америку – может быть, я буду избегать тебя, как избегают смотреть в зеркало, в надежде перехитрить время… Да, ты и есть мое единственное зеркало, в которое я смотрюсь, когда в очередной раз пишу тебе… И это какое-то безумие, какой-то неукротимый поток – вот сейчас, стоит лишь мне прерваться, подняться по листу наверх, чтобы проверить грамотность, знаки препинания, и я снова разорву все это в мелкие клочья, и буду рвать и рвать, складывая накрест, пока не сопротивляется бумага, а завтра я снова погружусь в эту мерзкую двойную жизнь, ты даже представить себе не можешь, как она ненавистна мне; единственный выход – немедленно заклеить конверт и послать его по адресу, где живет Тот, Кто Передает Письма, и впрочем, хорошо, что я на самом деле не знаю, где по-настоящему находишься ты – на севере, востоке, юге… Но милый мой? Ты всегда наверху, стоит только безоблачной ночью посмотреть в небо.

ИЗ ПИСЬМА

ПРЕДЧУВСТВИЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

– В жопу, господа! Не пойти ли вам всем в жопу? Меня от вас просто рыгать тянет, факт!

Так сказал Бог и вправду рыгнул через левое плечо, в сторону ублюдков, столпившихся в проходе.

– Куда-куда? – басовито переспросил один из них, предвкушая махево.

– В жопу, – тихо повторил я, выглядывая в их шалмане самую крупную особь.

– Рискуете, отцы, – заметила она, также пытаясь понизить тембр.

– Алик, дай папаше сникерзу, – предложил первый.

Не понимая значения слова, я все же прохавал общий смысл кипежа, и мне стало жаль молодых людей.

Прыщеватая бикса в несвежей униформе проводницы распахнула дверь, открыв утомленному взору быстротечный асфальт, впустив в тамбур внушительный глоток воли, ветра, сухого февральского снега. Поезд в последний раз дернулся, будто агонизируя, и стал. Мы с Богом спрыгнули на перрон.

– Вздрючим? – спросил Бог, глянув на ублюдков, которые были поглощены выгрузкой и, казалось, забыли о нас.

– Как скажут, – ответил я, и мы, взвалив свои чухи на плечи, пошли вдоль состава.

Их было четверо. Они ехали в соседнем купе и насмерть забарали нас – и этой своей незрелой басовитостью с обращением на «господа», и запахом неизвестного нам дезодоранта, отдающим бабьей раздевалкой, и заразительным хохотом, и – разумеется – музыкой.

Вам может понравиться: