Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина

Когда-то я написал повесть «Зеркало для героя», по которой был поставлен замечательный фильм. Сюжет повести такой: герой перемещается во времени и попадает в послевоенный Донбасс накануне своего дня рождения 8 мая, встречается со своими молодыми родителями и переживает сильное моральное потрясение. Ему многое непонятно и даже страшно, но любовь к родителям и желание понять их оказывается сильнее всего.

Когда говорят, что у истории нет сослагательного наклонения, то лукавят или чего-то не понимают. У истории в том смысле, как я ее воспринимаю, всегда есть сослагательное наклонение, ибо она, как говорил еще Шекспир, – это «черновик будущего». Да, 8 мая – день моего рождения, так уж получилось. В этот день ко мне приходят мои родные, которых давно нет со мной, и я в уединении беседую с ними о многом. Все это очень личное, однако в этих разговорах есть один общий момент. Среди моих близких – разные люди: запорожские казаки, шахтеры, белогвардейцы, земские деятели, медики, чекисты, советские офицеры, горные инженеры, ученые. Возможно, не все относились бы друг к другу по-родственному, но я их словно умиротворяю. Вот уже много лет я веду с ними нескончаемые разговоры, в результате чего появилась не только упомянутая повесть. Для меня было естественным написать биографии последнего героя императорской России премьер-министра Петра Столыпина, белогвардейского генерала Александра Кутепова, руководителя СССР Иосифа Сталина (в этой многолетней работе мне помогала моя дочь Екатерина), генерала Александра Самсонова, министра иностранных дел СССР Андрея Громыко. У меня не было намерения ни возвеличивать их, ни проклинать. Я хотел понять, почему они появились в нашей истории, какие уроки они нам оставили. После каждой книги меня называли то монархистом, то белогвардейцем, то сталинистом. Так людям удобнее. Впрочем, Патриарх Алексий II счел нужным после выхода биографии Сталина прислать мне письмо, в котором сказал о важности целостного понимания истории.

Мы с ним были знакомы больше двадцати лет, с тех пор, как я стал заниматься восстановлением храма Христа Спасителя. Тогда же мне подарили путеводитель по «Бородинской панораме», откуда я узнал нечто прямо-таки мистическое. В наградных списках одного из кирасирских полков дивизии Бороздина, который участвовал в Бородинском сражении, говорится: «Вахмистр Игнатий Рыбас, будучи все время под неприятельскими выстрелами и во время атаки врубившись в неприятеля, положил на месте двух и, несмотря на нанесенные ему тяжелые раны, не переставал храбро отличаться, поощряя в эскадроне и прочих нижних чинов». Когда я рассказал об этом Патриарху, он в ответ поведал свою историю, которую тоже узнал совсем недавно: один из его предков, полковник Александр Ридигер, был участником войны 1812 года, участвовал во взятии Парижа, его имя было на мраморных досках храма. Вышло так, что в деле восстановления храма наши предки начали нам помогать.

Мой дед Виталий Иванович Григорьев воевал в Добровольческой армии. Он окончил гимназию и был мобилизован. (Мобилизации подлежали лица соответствующего социального положения, в том числе студенты и выпускники-гимназисты.) Был ранен, осколок гранаты попал в шею и едва не распорол яремную вену. Этот осколок остался у него на всю жизнь. В 1920 году дед с Добровольческой армией, которой командовал генерал Александр Кутепов, оказался в Турции, в городке Галлиполи на берегу Дарданелльского пролива, в ста километрах от Константинополя. Я побывал в Галлиполи в декабре 1989 года. Маленький городок, квадратная бухта, на берегу– кафе, чуть дальше квадратная крепостная башня, в которой когда-то томились пленные запорожцы и где Кутепов устроил гауптвахту. И ветер, пронизывающий ветер. А вдали через пролив– темные горы, Малая Азия. Мое воображение было возбуждено. Я искал следы русских, ждал какого-то знака. Ледяной ветер – вот что было мне ответом.