Синдром Петрушки

Автор

Страниц

225

Год

2010

Дина Рубина воплотила в своем произведении невероятное - соединила три совершенно разных жанра, создавая уникальный роман о куклах и кукольниках, который пронизан элементами увлекательного готического стиля. Она с легкостью смешала полюса истории и искусства, создавая захватывающий семейный детектив и психологическую драму, которые охватывают яркие детские и юношеские воспоминания и перерастают в зрелые седые волосы.

В произведении герои сталкиваются с страстями, которые серьезно испытывают их на прочность. Читатель погружается в мир, где человек и кукла, кукольник и взбунтовавшаяся кукла, а также человек как кукла оказываются в руках судьбы и творца, а также подчинены семейной наследственности. Данная метафора имеет глубокий и многогранный смысл, который автор в своем произведении раскрывает с самых разных сторон, избегая прямолинейных аналогий.

Мастерство Дины Рубиной как литературного художника находится на достойном уровне. Она создает живописные пейзажи и запечатлевает портреты героев с невероятной выразительностью. Как читатель, ты словно получаешь возможность вдыхать душистый вкусный воздух ломтями, и это приводит тебя к состоянию истинного наслаждения и задыхания от удовольствия.

Эта книга является уникальным произведением, которое точно не оставит равнодушными любителей разных литературных жанров. Она смешивает элементы увлекательности, готического стиля, детектива и психологической драмы, создавая захватывающую и глубокую историю. Безусловно, этот роман оставит ощущение яркого и насыщенного чтения в сердцах читателей.

Читать бесплатно онлайн Синдром Петрушки - Дина Рубина

Часть первая

Глава первая

«…И будь ты проклят со всем своим балаганом! Надеюсь, никогда больше тебя не увижу. Довольно, я полжизни провела за ширмой кукольника. И если когда-нибудь, пусть даже случайно, ты возникнешь передо мной…»

Возникну, возникну… Часиков через пять как раз и возникну, моя радость.

Он аккуратно сложил листок, на котором слово «кукольник» преломлялось и уже махрилось на сгибе, сунул его во внутренний карман куртки и удовлетворенно улыбнулся: все хорошо. Все, можно сказать, превосходно, она выздоравливает…

Взглядом он обвел отсек Пражского аэропорта, где в ожидании посадки едва шевелили плавниками ночные пассажиры, зато горячо вздыхал кофейный змей-горыныч за стойкой бара, с шипением изрыгая в чашки молочную пену, и вновь принялся рассматривать двоих: бабушку и внучку-егозу лет пяти.

Несмотря на предрассветное время, девочка была полна отчаянной энергии, чего не скажешь о замордованной ею бабке. Она скакала то на правой, то на левой ноге, взлетала на кресло коленками, опять соскальзывала на пол и, обежав большой круг, устремлялась к старухе с очередным воплем: «Ба! А чем самолет какает, бензином?!»

Та измученно вскрикивала:

– Номи! Номи! Иди же, посиди спокойно рядом, хотя б минутку, о-с-с-с-поди!

Наконец старуха сомлела. Глаза ее затуманились, голова медленно отвалилась на спинку кресла, подбородок безвольно и мягко опустился, рот поехал в зевке да так и застопорился. Едва слышно, потом все громче в нем запузырился клекот.

Девочка остановилась против бабки. Минуты две неподвижно хищно следила за развитием увертюры: по мере того как голова старухи запрокидывалась все дальше, рот открывался все шире, в контрапункте храпа заплескались подголоски, трели, форшлаги, и вскоре торжествующий этот хорал, даже в ровном гуле аэропорта, обрел поистине полифоническую мощь.

Пружиня и пришаркивая, девочка подкралась ближе, ближе… взобралась на соседнее сиденье и, навалившись животом на ручку кресла, медленно приблизила лицо к источнику храпа. Ее остренькая безжалостная мордашка излучала исследовательский интерес. Заглянув бабке прямо в открытый рот, она застыла в благоговейно-отчужденном ужасе: так дикарь заглядывает в жерло рокочущего вулкана…

– Но-ми-и-и! Не безззобразззь… Броссссь ш-ш-ша-лить-сссссь… Дай бабуш-шшш-ке сссс-покойно похрапеть-ссссь…

Девочка отпрянула. Голос – шипящий свист – раздавался не из бабкиного рта, а откуда-то… Она в панике оглянулась. За ее спиной сидел странный дяденька, похожий на индейца: впалые щеки, орлиный нос, вытянутый подбородок, косичка на воротнике куртки. Самыми странными были глаза: цвета густого тумана. Плотно сжав тонкие губы, он с отсутствующим видом изучал табло над стойкой, машинально постукивая пальцами левой руки по ручке кресла. А там, где должна была быть его правая рука… – ужас!!! – шевелилась, извивалась и поднималась на хвосте змея!

И она шипела человечьим голосом!!!

Змея медленно вырастала из правого, засученного по локоть рукава его куртки, покачивая плоской головой, мигая глазом и выбрасывая жало…

«Он сделал ее из руки!» – поняла девочка, взвизгнула, подпрыгнула и окаменела, не сводя глаз с этой резиново-гибкой, бескостной руки… В окошке, свернутом из указательного и большого пальцев, трепетал мизинец, становясь то моргающим глазом, то мелькающим жалом. А главное, змея говорила сама, сама – дядька молчал, чесслово, молчал! – и рот у него был сжат, как у сурового индейца из американских фильмов.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: