«Я»

Я падаю.

Не знаю, сколько я падаю – мгновение или вечность. Было небо, серое и бесконечное, было растворение в облаке, было ничто, из которого я вдруг выделилась. Теперь я лечу вниз, и ветер обтекает меня, придаёт мне форму, делает меня собой.

Я.

Странное слово. Оно возникло во мне вместе с падением. Пока я была частью облака, этого слова не существовало. Теперь оно звучит с каждым мгновением приближения к земле.

Я – это что? Эта округлость? Этот страх перед окончанием падения? Или сам полёт?

– Ты спрашиваешь?

Голос звучит не снаружи и не внутри. Он – как сама возможность услышать.

– Я… не знаю, что я делаю. Я падаю и вдруг понимаю, что я есть. Откуда это?

– Из того же места, откуда и падение.

– Но падение – это просто то, что происходит. А я… я наблюдаю за падением. Значит, я – не падение?

– А разве наблюдающий не падает?

Пауза. Ветер усиливается. Я чувствую, как дрожу, как будто меня разрывает на части, но что-то удерживает меня. Поверхностное натяжение – так это называется в мире, куда я лечу? Или это я так называюсь из-за того, что меня что-то удерживает?

– Где я?

– Между.

– Между чем?

– Между тем, откуда, и тем, куда. Между небом, которое отпустило, и землёй, которая ещё не приняла. Между облаком, которым ты была, и лужей, которой станешь. Между вопросом и ответом.

– Значит, меня нет нигде? Я только переход?

– Разве переход – это нигде? Посмотри: ты сейчас именно здесь. Более здесь, чем когда-либо. Ты никогда не была так определённа, как в этом падении.

Я смотрю на себя – если можно назвать смотрением это странное ощущение границы. Да, я округла. Да, я отделена от воздуха тончайшей плёнкой себя. Да, я вся – здесь, в этой дрожащей капле между мирами.

– Но зачем? Зачем я падаю? Зачем я стала отдельной?

– А зачем облако отпускает?

– Чтобы… чтобы я достигла земли?

– Чтобы ты была в пути.

– Это разве цель – быть в пути?

– Спроси себя в тот миг, когда коснёшься земли, была ли цель. Спроси лужу, помнит ли она полёт. Спроси землю, знает ли она о небе.

Земля приближается. Я вижу её теперь – тёмную, влажную, готовую принять. Страх острее, но и что-то ещё. Любопытство? Готовность? Я напрягаюсь и одновременно расслабляюсь, понимая, что не могу изменить траекторию.

– Я исчезну?

– Ты изменишься.

– Это не ответ.

– Это единственный ответ, который падение может дать капле.

– А кто даёт мне вопросы?

Тишина. Не молчание – именно тишина, полная, звенящая. В ней я вдруг слышу всё: шум ветра, дальний гул земли, биение – чьё? моё? – ритм, который старше падения.

– Вопросы – это то, как я узнаю тебя.

– Ты – это кто?

– То, что падает и спрашивает одновременно.

Секунда. Полсекунды. Касание.

Я растекаюсь. Граница исчезает. Капля становится частью лужи, лужа – частью почвы, почва впитывает, и я теперь… я теперь…

Но вопрос остаётся. Он не растворяется с формой. Он звучит уже в земле, в траве, которая потянется к воде, в корнях, которые проснутся от влаги.

Кто я?

Где я?

Что я здесь делаю?

Вопросы падают дальше.

Я открыл глаза, и меня окутала темнота.

Нет – не так. Тьма была уже внутри, а глаза открылись ей навстречу, как окно в ночь. Я лежу. Дышу. Слышу своё сердце – медленное, спокойное, чужое. Кто это дышит? Кто слушает?

Секунду назад меня не было. Был сон – но какой? Я не помню. Были образы, голоса, движения, но они исчезли, как только я попытался за них ухватиться. Остался только этот факт: я проснулся. Но кто заснул? Тот же самый?