НОЧНОЙ ЗВОНОК
После смерти бабушки Кате стали приходить странные звонки. В трубке – лишь молчание, прерываемое тихим, старческим кашлем. Однажды ночью, когда она сняла трубку, из динамика донеслось:
– Катя, я иду к тебе.
Дверь её квартиры начала медленно открываться… Катя замерла, словно окаменевшая. Холод, пронизывающий до костей, не шёл от сквозняка – он исходил изнутри, из глубин необъяснимого ужаса. Тот кашель… она слышала его тысячи раз, когда навещала бабушку в больнице. Неужели… невозможно.
Дверь скрипнула, открываясь шире, и в проём хлынул мрак коридора. Катя не могла пошевелиться, ее ноги словно приросли к полу. В голове пульсировала только одна мысль:
– Это не может быть правдой.
В темноте показался силуэт. Нечёткий, расплывчатый, но Катя узнала его. Высохшая фигура, сгорбленная от старости, опирающаяся на кривую трость. Бабушкин халат, наброшенный на плечи, казался ещё более жутким в этом полумраке.
– Ба… бабушка? – прошептала Катя, голос сорвался, словно захлебнулся в страхе.
Фигура двинулась вперёд, медленно и неумолимо, как ночной кошмар, воплотившийся в реальность. Тростью она стучала по полу, каждый удар отдавался болезненным эхом в голове Кати. Лицо, скрытое в тени, казалось, было лишено каких-либо черт. Просто тёмный овал, из которого, казалось, сочится первобытный ужас.
– Катенька… я так скучала, – проскрипел голос, хриплый и чужой, хотя Катя узнала в нём бабушкин тембр.
Катя попыталась закричать, но горло сдавило, словно тисками. Она хотела бежать, но ноги отказывались слушаться. Фигура надвигалась, и мрак, который она несла с собой, заполнял собой всю комнату.
Когда бабушка, или то, что раньше ею было, приблизилась вплотную, Катя смогла рассмотреть её лицо. Вернее, то, что от него осталось. Кожа натянулась на костях, почернела и потрескалась, словно старая, высохшая земля. Глазницы зияли пустотой, из которой, казалось, струится непроглядная тьма.
– Я пришла за тобой, Катенька. Мы будем вместе, как раньше, – прошептала фигура, и из её безгубого рта потянулся тонкий, серый дымок, пахнущий землёй и тленом.
Катя почувствовала, как дым касается её лица, проникает в лёгкие, заполняет собой всё её существо. Она почувствовала, как её тело тяжелеет, становится неподвижным, словно каменным. Последнее, что она увидела, прежде чем погрузиться в беспросветную тьму – это улыбку на мертвенно-бледном лице, идущую из самой глубины ада.
Наутро соседи обнаружили Катю мёртвой. На лице застыла гримаса ужаса, а в руке она сжимала телефонную трубку. В квартире пахло сырой землёй и тленом, а в коридоре, словно подтверждая кошмарную реальность, валялась старая, сломанная трость. И кто-то, проходя мимо двери Кати, слышал тихий, старческий кашель, доносящийся изнутри.
ЗЕРКАЛО ДУШ
Старая антикварная лавка манила пыльными сокровищами. Елена, любительница винтажа, не устояла перед высоким зеркалом в резной раме. Темное дерево, покрытое слоем времени, казалось, шептало истории давно ушедших эпох. Стекло, помутневшее от старости, словно скрывало тайны, ждущие своего часа.
Дома, повесив его в спальне, она заметила, что отражение меняется – в глазах мелькала чужая печаль, а иногда и злоба. Сначала она списывала это на игру света и тени, на усталость. Но странности продолжались. Иногда ей казалось, что в отражении на нее смотрит кто-то другой, кто-то, кто застрял в ловушке.
