Спасение во лжи

Вадим проснулся и слишком быстро для человека, который только что путешествовал в стране сновидений, сел на кровати. Провел рукой по лицу, словно смахивая тяжелое впечатление от увиденного. Спать больше не хотелось. Было темно, но зимой это еще не говорит о том, что за окном глубокая ночь. Спящая рядом Валя медленно повернулась на другой бок. Осторожно, чтобы не разбудить жену, Вадим встал, нащупал на полу тапочки и вышел из спальни. Он машинально заглянул в комнату сына – Димка безмятежно спал, разбросав ручки в стороны. Вадим с завистью смотрел на малыша. Вот бы и ему хоть на время вернуть чувство покоя, защищенности, мечтательности, освободить голову от взрослых проблем, о которых не знает ни один ребенок.

«Белов, Белов, ты сам загоняешь себя в тупик», – зайдя на кухню, тихо сказал Вадим. Ему не показалось странным то, что он разговаривает сам с собой. С некоторых пор это стало привычным явлением. Так было легче – не приходилось спорить, ведь со всем произносимым наедине с самим собой Вадим всегда был согласен. Он перестал контролировать себя и часто позволял мыслям материализоваться в неспешно произносимые слова. Когда его одергивали удивленные близкие, случайно оказавшиеся рядом, улыбался, совершенно сбивая их с толку.

Лунный свет лился из окна, делая привычные очертания мебели размытыми, лишенными реальности. Кажется, включи свет – и уйдет какая-то необъяснимая загадочность раннего февральского утра. Вадим присмотрелся к настенным часам – половина шестого. На душе было неспокойно от внезапного пробуждения. Он не мог вспомнить суть самого сна, и это злило его. Последнее время он слишком много уделял этому внимания. Белов подумал, что это состояние частенько посещало его во время ожидания появления Димки. Тогда он даже поделился с Валей тем, что его мучит. Она удивленно слушала рассказ о его страхах, вдруг поняв, что ее светлое чувство ожидания появления их первенца отличается от тревог будущего отца, как будто лишенных намека на радость. Растерянность, паника, которым поддался Вадим, не была подсознательным желанием привлечь к себе внимание. Неосознанно боясь предстоящих перемен, Вадим потерял покой, плохо спал, прислушиваясь по ночам к ровному дыханию Вали. Он вспомнил, как смотрел на ее поднимающийся и опускающийся живот, не представляя, как сложатся его отношения с этим человечком. Он не был готов к роли отца. Появление ребенка, по мнению Вадима, могло разрушить только-только зарождавшиеся отношения с женой, его третьей женой. Ему хотелось подольше купаться в таких новых, греющих душу буднях, которые Валя умела превращать в светлые, лишенные серости и предопределенности дни. Ему было уютно и тепло дома, где он – всегда самый желанный – ни гость, ни хозяин – баловень, окруженный вниманием и заботой. Вадим боялся потерять все это.

Теперь ему было стыдно за свою слабость, ведь появление Димки действительно все изменило, но совершенно в иную сторону. Вадиму открылась еще одна, ранее не известная Валина особенность: уставшая, но счастливая, она успевала одарить своим теплом теперь уже двух любимых мужчин. Свет, исходивший от нее, притягивал магнитом, когда вечером, держа на руках Димку, она встречала мужа после работы. Ей хотелось купаться в его согревающих лучах, отвечать тем же. Началась новая полоса в жизни Вадима, в которой он ощутил чувство ответственности и бесконечной нежности к близким и дорогим существам. Он не сопротивлялся рождению этого ощущения и полностью погрузился в него. Ему показалось, что он, наконец, нашел себя в этом размеренном ритме и радовался, что судьба подарила ему встречу с удивительной женщиной, сумевшей вселить в него чувство удовлетворения и покоя. Прошло не так много времени, прежде чем неуемная, страстная натура начала протестовать против спокойного течения жизни. Противоречивость характера молодого красивого мужчины снова неожиданно проявилась. Внезапно случилось то, что поставило под угрозу все: отношения с Валей, родителями, сыном, равновесие внутреннего мира. Но думать Вадим уже не мог, он был способен только нестись в сумасшедшем, сметающем все преграды потоке чувств.