Оборотная сторона луны

ГЛАВА 1

— Ну, и? — Тревеус Шардаш двумя пальцами поднял книгу в яркой обложке и продемонстрировал классу. Любовный роман, одно из дешевеньких изданий, пользовавшихся широкой популярностью среди женщин. У Мериам Ики тоже. Пунцовая от стыда, она стояла перед гогочущими учениками и мечтала умереть. Мало того, что у ней дурацкая фамилия, над которой не издевался только ленивый, так еще и это… Вот зачем ей понадобилось читать на лекции Шардаша? Этот не отстанет, не успокоится, пока не сотрет в порошок.
— Я жду, адептка Ики, сообщите собравшимся, что полезного о ядах может поведать, — преподаватель раскрыл книгу на первом попавшемся месте и зачитал: — «Он обнял ее, и его жаркое дыхание обожгло кожу, вызвав нестерпимый приступ желания».
Тревеус Шардаш с шумом захлопнул книгу и легким пассом отослал к учительскому столу. Верхний ящик плавно отъехал, и обложка с сердечком утонула в его недрах, заняв место рядом с рогаткой, жвачкой, шариком-слизнем и самодельными петардами. Все это преподаватель специальных дисциплин и куратор выпускного курса Тревеус Шардаш в свое время конфисковал у нерадивых учеников. От него одинаково доставалось и мальчикам, и девочкам. Особенно страдали первокурсники, не успевшие пока выучить, что на некоторых лекциях нужно учиться, а не заниматься посторонними делами.
Шардаш продолжал сверлить глазами несчастную Мериам, ожидая ответа. Она, и так невысокая, еще больше скукожилась и казалась карлицей на фоне высокого поджарого профессора. Злые языки поговаривали, будто он похож на василиска или любимую гадюку, которую держал в своей комнате и выпускал ползать по ночам. Такой же скользкий, ядовитый, похожий на тень. Ходит бесшумно, когда не ждешь, оказывается за спиной. Для сходства с привидением не хватало только бледной кожи, но, увы, Тревеус Шардаш был смуглолиц. Зато голубоглазый брюнет. Впрочем, ученики клялись, что на самом деле глаза у него цвета инея — выцвели от злобы и придирок. Разумеется, девушки в него влюблялись, но, увы, в лучшем случае все заканчивалось пятиминутным флиртом и ушатом холодной воды, в худшем — визитом к директору по поводу возмутительного поведения. Злые языки шептались, что Тревеус Шардаш и вовсе никогда не предавался плотским утехам, но привратник утверждал иное. Он якобы бы частенько отворял ворота припозднившемуся преподавателю, от которого пахло духами.
— Или, может, от отравления мышьяком поможет это? — Тревеус Шардаш откашлялся и зачитал по памяти, а, может, видя сквозь стенки ящика: — «Уста их соприкоснулись, дыхание перетекло из него в Нинель. Она обмякла в его руках и…».
— Вам не понять! — выдавила из себя Мериам и отвернулась.
— И что же я должен понять? — настаивал преподаватель. Он пролистнул тетрадь адептки, хмыкнул и подправил рисунок на последней странице — вязь из рун. — Любовь рисуется иначе, но в целом ничего, старались. Адептка Ики, вы язык проглотили? Расскажите же, наконец, о величайшей ценности учебного пособия с сердечками. Полагаю, вы сделаете это с моего места. Пройдемте к столу.
Шардаш протянул Мериам руку. Та от страха икнула, замотала головой и тихо попросила прощения. Однако профессор настаивал, прося побороть девичью стыдливость.
Мериам затравленным зверем огляделась по сторонам, ища и не находя поддержки. Разве что подруга и соседка по комнате Инесса сочувственно вздыхала, но что она против десятков гогочущих юнцов? Они уже строили предположения, одно гаже другого. К счастью, Тревеус Шардаш прервал их словоблудие замечанием, что права высказаться никому не давал. Он предпочитал травить жертву в одиночку, хоть и на виду у всех.