Земляника для Черного ястреба

ПРОЛОГ 1: его величество Арнольд Второй

— Недобрый вечер, ваше величество, — Астор вошел в королевский кабинет стремительно, не обращая внимания на пытавшегося проблеять что-то протестующее секретаря, и навис над сидящим Арнольдом, упираясь ладонями в матовую столешницу красного дерева.
— Вижу, тебе испортили настроение, — отозвался его величество Арнольд Второй, откидываясь на спинку кресла и вглядываясь в бледное лицо и прозрачно-светлые голубые глаза. — Что стряслось, Астор?
— Что стряслось? — почти прошипел тот. — Ты спрашиваешь, что стряслось?! Да все то же! — на последних словах он почти сорвался в крик, но тут же взял себя в руки и продолжил с ледяным спокойствием: — Прикажи позвать графа Гроверта, знаешь такого? Из синей роты твоих гвардейцев.
— Что он опять натворил?
— Он твой человек или чей? Вызови и спроси, пусть доложит своему королю. А я послушаю.
— Послушаешь, а потом выдашь правильную версию? — понимающе хмыкнул Арнольд. Активировал связной артефакт и приказал секретарю: — Гроверта ко мне. Немедленно.
Астор отошел к окну и прислонился к стене рядом, сложив руки на груди.
— Иногда я очень жалею, что король — не ты, — вздохнул Арнольд после недолгого молчания. — Подумать только, сейчас я мог ввалиться к тебе с претензиями, а разбираться, принимать меры и наказывать виновных, невзирая на былые заслуги, пришлось бы тебе.
— Последний пункт могу обеспечить, — ядовито отозвался герцог Астор, старший, между прочим, брат его величества. — Легко и с величайшим удовольствием.
Распахнулась дверь, секретарь доложил:
— Граф Гроверт, — и на пороге кабинета воздвигся оный граф. Статный жгучий брюнет в черно-синей форме королевского гвардейца и синей перевязи, обозначающей принадлежность к роте, с щегольски подкрученными усиками и вошедшей в моду в этом сезоне острой небольшой бородкой — сердцеед и любимец дам, герой доброй половины столичных сплетен, в число побед которого, по слухам, вошла сама Лулу Деркель, непревзойденная прима варьете Кронбурга. Впрочем, вряд ли Астора вывели из себя победы бравого гвардейца на любовном фронте. Уж точно не красотка Лулу стала причиной “недоброго вечера”.
— Звали, ваше величество? — браво поинтересовался гвардеец.
— Вызывал, — вполголоса поправил Астор. — Зовут тех, кто может прийти, а может и не услышать, что его звали.
Гроверт бросил на герцога неприязненный взгляд, а тот продолжил язвительно:
— Поведайте же нам о своем последнем подвиге, граф.
— Подвиге? — переспросил гвардеец.
— Видимо, да, раз уж вы сочли подобающим хвастать этим среди товарищей по роте.
На лице гвардейца отразилось некое понимание, которое можно было бы перевести как “ах, так вот вы о чем”, — и король подозревал, что на его лице сейчас можно прочесть нечто подобное. Пусть он еще не слышал ни о каких новых выходках Клоса Гроверта, но, судя по интонациям Астора и его зашкаливающей язвительности, тот снова сцепился с кем-то из “цепных псов герцога”.
— Говорите, граф, — приказал Арнольд.
— Право же, не о чем здесь говорить, — гвардеец пожал широкими плечами. — Некий выскочка позволил себе неподобающее замечание в адрес моей шпаги, за что и был подобающе наказан.
— А теперь то же самое в подробностях, — с обманчивой мягкостью, выдававшей для знающих его крайнюю степень ярости, сказал Астор.