Год дракона

ЮЛИЯ РАДОШКЕВИЧ

Год дракона

Цикл первый. 0-12

Оля действовала быстро. Она знала, как обычно это заканчивается. К сожалению, знала. Нужно было срочно в стационар, отдаться в руки врачам. Не ждать. Не думать, что все пройдет само. Не ждать сменщицу Валю, которая в лучшем случае приедет через три часа: «Автобус не шел, пока бабка соседка пришла с детьми посидеть и вообще, что случилось?» Нужно как можно скорее в больницу.

Оля знала. Знала, как это заканчивается. Как внутри обрывается жизнь.

Знала она и какая тоска наступает после, сваливается сразу и придавливает к больничной койке. Ни аппетита, ни желаний, ничего. А после выписки? Ад. Стараешься делать вид, что все хорошо, ничего не произошло, а внутри болит и звучит один и тот же вопрос: «Неужели никогда? Никогда я не стану мамой?»

– Олег, я замеры сделала, все проверила. Вызвони Валю, мне срочно надо уйти, если вдруг что-то экстренное, сразу к Иванычу, – протараторила в окошко охраннику Оля.

– Вот так просто уходишь? Так можно что ли? – вскинул брови Олег и улыбнулся. Звонкая Оля ему нравилась, еще со школы, но она, увы, выбрала другого. Покруче, понастойчивей.

– Олег, мне не до шуток,– сказала Оля таким тоном, что ответные слова застряли у того посреди горла. Потом из окна постовой он будет долго смотреть вслед быстро удаляющейся фигуре в красном пальто. Оля всегда была для него загадкой. И что она нашла в этом Вовке?

***

– Стой! Стой! – Оля отчаянно махала водителю отъезжающего автобуса. Женщину в красном пальто было сложно не заметить, «буханка» притормозила. И спотыкаясь, увязая в грязи Оля кинулась к автобусу. Асфальт до остановки предприятия очистных сооружений так и не проложили, хотя обещали который год.

Все места были заняты, автобус потряхивало на кочках. Приторно сладко пахло чьими-то духами. Оля вцепилась в поручень: только упасть не хватало. Мутило. В ее 23 недели, живот только-только начал появляться, уступать место никто не собирался.

О беременности знал только Вова, коллеги и вовсе ни о чем не догадывались, широкий рабочий халат надежно прятал Ольгину тайну.

Она тысячу раз пожалела, что от радости растрезвонила всем о первой беременности. Потом эти жалостливые взгляды, повисшие в паузах разговора вопросы, тактично не задающиеся в лоб…

Хотя она не знала, что лучше – это натянутое молчание или мамино в лоб: «Что? Выкинула? Ну бывает! Таз-то у тебя с рождения узкий, еще не разродилась бы. Все к лучшему». И все это жуя и прихлебывая чаем, мимоходом, будто обсуждая очередной сериал по телевизору.

Оля тогда быстро засобиралась домой, на что мама только скривилась: «Вечно тебе бежать куда-то, осталась бы, сейчас по второму каналу фильм интересный…» Она мигом переключилась с Ольги на мерцающий ящик, пультом отщелкивая каналы. «Ну давай! – дежурно обняла в прихожей и вдруг просветлела. – А я говорила у Игорька-то повышение!»

Оля тогда только сильнее стиснула зубы. Вечно она так. Сыночек молодец, а дочь неудачница. Горькие слезы обиды подступили к горлу, она удержалась и расплакалась уже на улице. На что она надеялась? Что мать утешит? Внезапно превратится в любящую, понимающую? Не было этого никогда и не будет.

Сейчас в маршрутке ей не нужно чужих слов. Ей просто нужно добраться до больницы. Как четки, она отсчитывала каждую следующую остановку, почти повиснув на поручне. Внизу живота начало нехорошо потягивать.