Инфорайдеры

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми, случайны.

Москва, 2047 год. Город, укутанный цифровым туманом, мерцает огнями рекламных голограмм, отражающихся в лужах после недавнего дождя. В тихом спальном районе, где новостройки соседствуют с постаревшими панельками, на двенадцатом этаже обычного дома горит одинокое окно.

Марк Кузнецов сидит в своей однушке, погруженный в призрачно-синее свечение мониторов. Его лицо – острые скулы, усталые глаза, трехдневная щетина – освещается мягким пульсом кода, бегущего по экранам. Комната выглядит как технологическое гнездо: повсюду разбросаны платы, AR-очки разных модификаций, дешевые пустые контейнеры из-под китайской лапши. На стене – единственное цветное пятно: старая фотография улыбающейся пары средних лет и подростка между ними.

– Если добавить еще один слой фильтрации, – бормочет Марк, стирая кончиками пальцев висящую в воздухе голографическую схему, – может быть, удастся…

Внезапный звонок интеркома прерывает его мысли. Марк вздрагивает и машинально смахивает в сторону голограмму кода.

– Открывай, гений-отшельник, – раздается женский голос из динамика. – Я принесла еду живому человеку и каффы твоему синтетическому мозгу.

На губах Марка появляется слабая улыбка. Через минуту в квартиру входит Саша Ларина – черные волосы, собранные в небрежный пучок, умные глаза, изучающие комнату с профессиональной внимательностью специалиста по безопасности.

– Ты хоть спал сегодня? – спрашивает она, ставя на заваленный деталями стол бумажный пакет с едой.

– Сон – это баг человеческой системы, – отшучивается Марк, но его красные глаза выдают ответ.

Они устраиваются у окна, где виден ночной город с мерцающими огнями дронов доставки и рекламными дирижаблями, проецирующими гигантские голограммы на облака.

– Над чем ты сейчас работаешь? – спрашивает Саша, открывая контейнер с лапшой.

Марк оживляется, его руки начинают рисовать в воздухе невидимые схемы:

– Я пытаюсь создать алгоритм, который сможет предугадывать потребительские привычки на основе минимального набора данных. Если получится, маленькие компании смогут конкурировать с гигантами вроде "ГлобалТек".

Саша закатывает глаза:

– А как насчет того, что людям, может быть, не понравится, что их привычки прогнозируют?

– Это уже происходит, – парирует Марк, начиная их привычный спор. – Разница лишь в том, кто контролирует этот процесс. Демократизация данных – единственный способ уравновесить цифровую власть.

– Данные – не абстракция, Марк. За каждым числом стоит живой человек с правом на личное пространство.

– В мире, где каждый носит в кармане устройство, отслеживающее каждый шаг, понятие "частная жизнь" – всего лишь красивый анахронизм, – Марк смотрит в окно на огни города. – Вопрос не в том, собирать данные или нет, а в том, как использовать их этично.

Их спор, как обычно, заканчивается ничьей. Поздно ночью Саша уходит, а Марк возвращается к мониторам. Что-то не дает ему покоя в текущей версии кода. Он пытается нестандартно соединить несколько алгоритмов машинного обучения.

– Алиса, – обращается он к своему ИИ-ассистенту, – запусти симуляцию по протоколу "Геркулес".

– Запуск нестандартной конфигурации, – отвечает мелодичный женский голос. В воздухе материализуется полупрозрачный силуэт молодой женщины в строгом костюме. – Вероятность успеха – 12.8%.