Афганский синодик

Виталий Квасцов с лёгким поклоном представился священнику, отцу Андрею:

– Раб Божий Виталий.

Бледное костистое лицо, глубокие морщины. Редкие светлые волосы. Уставший взгляд. «Болеет», – подумал священник и накрыл голову Виталия епитрахилью. Виталий пригнулся, они были с батюшкой одинакового роста, за метр восемьдесят.

– Грешен, батюшка, грешен, – начал Виталий. В голосе волнение. – Словом, помышлением, делами.

Виталий вздохнул, сделал паузу, священник ждал.

– Грешен, батюшка, убивал людей.

Виталий замолчал.

Отец Андрей почему-то бросил взгляд на правую руку Виталия, в которой тот держал матерчатую фуражку. Сухие, длинные пальцы, не знавшие ежедневного физического труда. Кожа покрыта возрастными пигментными пятнами.

– Я убивал людей, – повторил Виталий. – И не один раз. Но я – профессиональный военный, батюшка…

– Вы оправдываетесь или раскаиваетесь? – спросил отец Андрей.

– Не знаю, батюшка, – Виталий пожал плечами. – Не знаю…

– Где убивали?

– В Афганистане. До этого много лет из меня готовили диверсанта-разведчика, в общем-то – головореза…

– «Альфа»?

– Нет, «Зенит», потом переименовали в «Вымпел».

– Помните, кого убивали?

– Отлично помню охранника в генштабе правительства Амина. Царствие ему Небесное.

– Всегда поминаете так?

– Два года назад, рассказывая журналисту о штурме, о том эпизоде, вдруг пожелал: «Царствие ему Небесное». С той поры всегда.

– Он мог вас убить?

– Нет, был обречён. Нас готовили один к шести без оружия. К тому же – я знал о начале операции, был наготове… И зубы ему заговорил…

– Убивали всегда лицом к лицу?

– Его да…

Это была операция в Афганистане, в Кабуле, по свержению правительства Амина. С лёгкой руки журналистов переворот свели к штурму дворца Тадж-Бека, резиденции Амина. На самом деле операция уникальна тем, что одновременно начался захват нескольких жизненно важных объектов. За сорок пять минут минимальными силами с единичными потерями власть была передана новому правительству.

Штурмовой группе, в которую входил Виталий, а это пятнадцать зенитовцев плюс три пограничника (число должно быть чётным) – за сорок минут до операции поставили задачу: войти в здание генерального штаба Афганской армии, захватить его вместе с начальником – генералом Мухаммедом Якубом и удерживать до прихода подкрепления. Якуб, преданный Амину родственник, мог отдать приказ Афганской армии на вооружённое сопротивление. Нужно было его нейтрализовать.

Сухому пайку, что командир предложил взять с собой, Виталий предпочёл дополнительные диски к автомату. «Не до жиру», – распихал диски по карманам. Так поступили все. Напряжение было сумасшедшим, никто не откликнулся на призыв командира принять боевые сто граммов. Четыре бутылки водки и колбаса, нарезанная аккуратными кусочками, остались нетронутыми.

– Мне сейчас даже водка в горло не полезет, – сказал Борис-барнаулец.

Двое выпили валерьянки. Но как сами потом признались: нисколько не помогли успокоительные капли.

Ехали к генштабу на двух машинах – «Рафике» и «Волге». Виталий, сидя в «Рафике», вспомнил о детях. Случись худшее, кому воспитывать? Сыну – десять, Лене в марте шесть исполнится. Женился он поздно – в двадцать девять…

Задача перед их группой стояла со многими смертельными неизвестными. В генштабе дежурный взвод охраны ни много ни мало – тридцать человек. Это раз. У Якуба пять министров, значит, у каждого помощники – тоже профессионалы. Сам Якуб тоже не пиджак – выпускник Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища. Плюс обслуживающий персонал… В сумме ещё человек тридцать наберётся. Все не случайные в армии люди и вооружены. Это два. Метров в тридцати от здания генштаба казарма роты охраны, в которой, как сказал командир, до ста восьмидесяти человек. Это три. При таком раскладе, начнись бой – не обойтись без потерь… Спрашивается, какие при таких перспективах боевые сто граммов в горло полезут…