Хочу сейчас поделиться немногими аспектами моего детства, чтобы было понятнее, как и почему всё происходит дальше, расскажу ещё о своей семье и самом раннем, что я из неё взяла.
Каким я помню своё детство? Оно было разукрашено в разные цвета, преимущественно в тёмные, коричневые, серые, бежевые оттенки.
Помню, как сижу в зале, на обшарпанном диване из бежевой искусственной кожи, пока мама бегает и убирается дома. Я вижу, как она заходит в довольно просторный зал и оглядывает игрушки, разбросанные на полу, расстраивается, качает головой, грустно вздыхает, что ещё придётся дольше убирать, а потом уходит обратно в коридор. Пока она убиралась в других комнатах, маленькая я собирала свои игрушки. Мама заходит, а в комнате всё чисто. Как же мне было приятно видеть её улыбку, знать, что я хорошая девочка, хорошая дочь.
– Николь, да моя ж ты радость, – взмахивает мама руками, – ты же моя помощница.
Она брала меня на руки и начинала свой рассказ:
– Ты у меня всегда была хорошей девочкой. Вот я с тобой в роддоме лежала, ты тогда только-только родилась. А я вся вымученная, еле хожу, ещё кормлю тебя из последних сил. В соседних палатах ор стоит неимоверный. Я пока в туалет иду, слышу, как матери своих малышей успокаивают, те кричат – ужас, аж голова болеть начинает. Тебя как принесли, ты только хочешь закричать, а я тебе из последних сил: «Тише, Николь», – и ты замолчала. Просто тихонько лежала и смотрела на меня. Всегда ты у меня самая послушная, самая тихая. Я так перед всеми в роддоме и хвасталась: «А вот у меня тихий ребёнок», – мне никто не верил, а ты ведь правда молчать начинала всегда, если я тебе скажу.
Вот так я всегда и была тихим ребёнком. Мне это нравилось – быть удобной своим родителям. Мама рассказывала мне эту историю столько раз, что, кажется, я уже помню, как это было. Конечно, скорее всего, это просто моё воображение. Однако я чётко вижу в своих воспоминаниях эту белоснежную палату с одной односпальной кроватью у окна, стены белые-белые, потолок аж светится, мама с измученным, но таким счастливым лицом, запах медикаментов, ворчание уборщиц, крики детей, доносящиеся из других палат, вечные мамины подружки по роддому, которые постоянно заходят к нам, постукивают тихонько об дверь и спрашивают:
– Ну что, как вы сегодня?
А мама им отвечает:
– Хорошо, спасибо, а вы как? Да проходи, не стесняйся, присаживайся, я не занята, хоть поговорить с кем будет.
Я помню каждую деталь. Голос у мамы такой громкий и звонкий, честно говоря, он мне не очень нравится с самого детства, вот всё в маме нравится: и глаза, и щёчки, и пухлые губки, её русые густые волосы, мягкие руки – вся она родная и любимая, а голос звонкий. Иногда он меня пугает, мама всегда, когда говорит, мне кажется, что она приказывает, и чуть-чуть не услышишь – всё, она разозлится. Хотя это не так, мама, наоборот, весёлая, она от радости громко разговаривает, когда злится, конечно, тоже, но чаще от радости. А меня, не знаю почему, но с самого детства пугают громкие звуки. Со временем я привыкла к её голосу, но в детстве мне часто становилось страшно от него. Хотя привыкание не мешает мне иногда его пугаться.
