Свет неназванной звезды

Приглушенный свет в кабине тускло освещал приборную панель. В иллюминаторе, густая и безграничная космическая ночь изредка прерывалась отдаленным светом еще не названных звезд… Никушин лениво посмотрел на радар и сверился с картой сектора. Они были за пределами исследованных границ уже с дюжину земных дней и «Пахи» сбросил скорость, чтобы дать бортовому компьютеру Элроду собрать все космографические данные. После того, как орбитальные верфи начали строить первые модели дальнобойных крейсеров «Вака», каждый из них был оборудован помощником на основе искусственного интеллекта, дабы повысить безопасность и упростить полеты. Никушин вертелся в кресле, изнывая от скуки и пытаясь придумать, чем бы себя занять. Во время сбора данных, все системы нового крейсера переводились в автоматическое управление, и пилот в кабине становился простым наблюдателем, неспособным даже собрать солнечный парус, потянув за единственный механический рычаг на приборной панели.

Тогда он решил воспользоваться новизной модели крейсера и обмануть Элрода. Лучшая для исследования дальних секторов модель Вака – Пахи, впервые использовала в качестве двигателя не солнечный свет, а отработанные ядерные отходы. Никушин ввел новые значения отверстия в крышке свинцовой капсулы, которое давало большему числу вылетавших радиоактивных частиц толкать парус, и как следствие, увеличить тягу для всего корабля. Новая технология еще была в ранней стадии запуска, поэтому первыми путешественниками были те, кто мог позволить себе риск работы с опасными материалами. Удостоверившись, что данные приняты, Никушин нажал «Выполнить», и тут же легкий разряд тока ударил его с экрана монитора. Меню сменилось хмурым, нарисованным лицом Элрода, который покачав головой из стороны в сторону, сказал:

– Нельзя менять настройки корабля во время выполнения задания.

– Ах ты бездушная жестянка, тебя не учили разве в вашей учебке, что людям нельзя причинять вред?! Это противоречит законом робототехники!

– Законы робототехники были выведены писателем Азимовым, и не являются частью моей программы. И не обязательны к исполнению – Элрод подмигнул Никушину нарисованным глазом. Инженер остановился в смятении, но решил продолжать гнуть свою линию.

– Я сказал выполняй поставленную команду. Увеличение тяги не затормозит рисование твоих карт.

– Мои карты – важнейшая часть нашей экспедиции. И ваша скука для меня не аргумент прекращать свою деятельность. Когда я начинаю скучать, то обычно считаю до квинтиллиона. Очень расслабляет, советую.

– Ты не язви со старшими по званию! И давай открывай крышку на нашей ядерной печке, хватит плестись, как черепахи.

– Вы не старше меня по званию, я даже не имею звания. Как, впрочем, и вы. Мы оба подчиняемся только капитану. Но я уточню у него, разрешен ли мне маневр, в связи с данными указаниями…

– Да ладно, чего ты сразу начинаешь, доложу капитану, все такое. Давай я сам схожу, спрошу. Я тут все равно ничего не делаю. Ты же без меня не пропадешь тут, а Родни?

– Я уверен, что без вас в кабине мы оба сможем приносить большую пользу экспедиции! Спасибо, товарищ инженер.

Табло с говорливым металлическим лицом потухло, и Никушин, выругавшись для вида и пнув один из системных блоков компьютера, пошел в кают-компанию к остальным. Он прошел мимо огромной мигающей карты известных планет в их секторе, заглянул в каюту к пилоту и забрал один из разбросанных ботинок с собой. Оставив его за дверью каюты, он вошел и увидел остальную команду за работой. Босоногий Толманин подшивал свой китель, Луркасов же чистил плазменный пистолет. Никушин налил себе чаю и подсел за стол.