Нерусский новый русский – 2

«Б. А. М.»

Году в восемьдесят девятом появился Валерка Чудай. Привёл его товарищ один – Борода-Саня. Чудай работал на «Б.А.М.-е»: Байкало-Амурская магистраль, огромной, бесконечной стройке Советского Союза. Тема была такая: людям, работающим на этой ужасной стройке, которая длилась десятки лет и простиралась по непроходимым лесам и болотам, надо было что-то давать, какую-то «морковку». В ином случае в этих сложных условиях оставалось бы всё меньше и меньше тружеников. Как и с гражданами, соглашавшимися ехать на север за зарплаты по семьсот рублей в месяц, на БАМе договаривались деньгами, но существовали и другие льготы, которые государство неплохо использовало. Например, вместо выплаты части зарплат, начисляли человеку на специальный счёт деньги и через несколько лет, когда там образовывалось тысяч семь-восемь рублей. Бригадир шпалоукладчиков, например, получал драгоценнейшую бумажку. Называлась она «чек», в ней была прописана модель жигулей, которую он может получить в магазине. Трясущимися руками это сокровище показывали всем, кому доверяли и перечитывали по много раз не менее трясущимися глазами. Магазин находился прямо недалеко от завода, в Тольятти или в Самаре. Еще труженик мог обратиться за отовариванием в магазин в своём городе по месту прописки.

Государство неплохо зарабатывало, оно несколько лет недоплачивало зарплату человеку и не начисляло никаких процентов. Теперь же оно рассчитывалось с тружеником своим товаром, еще и с наценкой. Ведь машины продавали отнюдь не по себестоимости. Надо, правда сказать, что на чёрном рынке жигули стоили процентов на пятьдесят-шестьдесят дороже. В этом и был основной заработок шпалоукладчика! Он знал, что за четыре года заработает эти проценты, если продаст тачку после получения. Рабочий также мечтал о том, что может быть не будет проживать и пропивать оставшуюся после отчислений на машину зарплату. Подкопит, разбогатеет и тогда сам вернётся к себе в городишко или село на тачке, чем поразит всех в самое сердце и мозговые полусферы! Женщины будут бросаться к нему на лобовое стекло, виртуозно сбрасывая лапти и мешковину, в которую они одеты. Понятно, что вторая часть плана была абсурдом: срывалась обычно, и все, что не вычиталось на машину – пропивалось. Вот тут и пре вращалась тачка в накопительный счёт, который надо было окешить: куда-то продать. Бонус для бамовцев был в льготной, ускоренной очереди. Обычный, городской труженик, как я писал ранее, стоял тоже в очередях на квартиру и на машину, тоже недополучал часть зарплаты, но шанс получить машину был размазан лет на восемь-пятнадцать, а квартиру – на пятнадцать–двадцать. Можно было стоять и в бесплатной очереди на квартиру двадцать- двадцать пять лет, но при средней продолжительности жизни в семьдесят вполне реально было и не дождаться обладания собственным туалетом и кухней. Странная система противостояния рынкам. Ведь государство могло просто поднять цены на машины и квартиры в соответствии с спросом и продавать сразу конечному потребителю, забирая наценку себе. Но вместо этого все стояли в очередях и ждали, что один, или два раза в жизни наконец крепко заработают на спекуляции. При этом вся информационная система страны ежедневно напоминала гражданам, что спекуляция это ай-яй-яй, что это статья в уголовном кодексе. Поймаем и посадим! Вот такая парадоксальная была структура. Так называемая «нерыночная экономика».