Не в ту степь

«Ах, откуда на сердце вдруг такая тоска,

Жизнь уходит сквозь пальцы жёлтой горстью песка».

Геннадий ШПАЛИКОВ.

Это весьма печально, чувствовать себя лучше, комфортнее не у себя дома. В тех странах, о народах которых в недавнем нашем прошлом говорили, как о голодающих, бедствующих, быть более сытой и довольной, чем у себя «на районе», где неделями не выйдешь из дому, никто и не заметит, на кусок хлеба денег не будет, никто и не вздрогнет. Нас не полтора миллиарда, но «прасад» не полагается. Или мы слишком «ушиблены ширью», что лицом к лицу лица не увидать, или мало божеств, собственно для которых и готовится «прасад», или карма слишком чиста, чтобы помогать ближним? Хотя буддисты считают, что помогать бедным – значит мешать людям исполнять свою карму. Видать, у нас иная участь, особая миссия – помогать людям отрабатывать свою карму, при этом наша собственная стоит на стороне: или выжидает, чтобы предъявить задним числом счёт в виде бумеранга, или просто нервно курит, не зная, что предпринять…

«Путешествуйте с нами, путешествуйте сами!» – мило улыбается телеведущий. Везёт же людям – совмещают приятное с полезным, путешествуют за казённый счёт, чтоб десяток минут эфира заполнить.

А вы попробуйте совместить это приятное с общественно-полезным трудом, уж поверьте, это очень сложно. Отдых – вещь довольно-таки утомительная, особенно, когда вы пытаетесь совместить чисто отдых в смысле ничегонеделания и познавательную сторону в виде многочисленных, многочасовых, потому утомительных экскурсий.

Были у меня благие намерения – отдыхать и вещать, путевые заметки делать. Так нет, сам бог велел мне полностью окунуться в эту другую жизнь, забыть всё, абсолютно всё. Новый неут с усовершенствованным Windows упорно не хотел мне подчиняться. Что мне их повсеместный вайфай, если ничего скопировать, и, главное, этот одолженный текст вставить никуда, даже новый док создать не могу?

В начале всё же было слово – записи вела. А потом стало как-то не до этого, да и всё разве опишешь. Слишком много впечатлений, мини-потрясений и открытий, большая часть из которых канет в лету. Но я надеюсь, что эти архивированные файлы всё же сохранят свою остроту. Это нужно не для красного словца, не ради количества знаков, претендующих на гонорар. Это нужно для нас самих, ибо мы там были другими. В чём-то хуже, в чём-то лучше. Хуже – в смысле того, что там нет привычных для нас правил и ограничений. Можно делать почти всё, не рискуя ничем. Вплоть до того, что можно было есть, не вымыв руки, например. Ехать на байке на красный свет, выскочить на встречную полосу, не опасаясь быть пойманным вездесущими гаишниками или как их там – дорожной полицией, ибо после шести-семи вечера они отдыхают. Хотя и днём их не было видно.

О, понесло меня. Если в голове хаос, надо начинать с самого начала, строить каркас писанины, подчинив её строгой хронологии. А детали придут позже. И тогда будет готово более или менее цельное полотно. Я надеюсь, что не буду корпеть над начатым уже материалом целый год, как вьетнамские белошвейки вышивают шёлковыми нитями удивительные картины. Так они, в конце концов, слепнут! Всего должно быть в меру – работать надо, не фанатея. Я две недели ничего не писала! Вот это отдых. Последние двадцать лет мой мозг практически не отдыхал. И эта двухнедельная передышка пойдёт ему на пользу или навсегда переформатировался, пока не могу сказать. Вот назло всем (а всем всё надо – чтоб я или за кого-то, или про кого-то писала) не буду писать. К слову, один знакомый кинорежиссёр на днях предложил написать сценарий для фильма… про Афанасия Максимова. Я никак врубиться не могу. Кто это? Максим Аммосов? Режиссёр: «Современный Манчары, который…». Дошло, наконец. Но я не могу и не хочу. Не хочу писать.