Тени исчезают в полночь

Дождь начался ровно в тот момент, когда Лев Корвин захлопнул за собой дверь офиса. Это было то самое петербургское ненастье – неспешное, назойливое, бесконечное. Небеса давили свинцовой тяжестью, и казалось, что капли, оседающие на стекле, были не из воды, а из какой-то вязкой, липкой субстанции. Капли стучали по жестяному подоконнику с таким упорством, что Лев невольно прикрыл глаза. Стук был ритмичным, навязчивым – он проникал сквозь стены. Небеса словно плакали, но не водой, а чем-то острым и тяжелым, обещающим лишь смерть и забвение. «Беги, пока не поздно», – расшифровал бы это сообщение человек с воображением. У Льва отсутствовало воображение. Он презирал наивную веру в невидимое. Он верил только в то, что можно потрогать, сфотографировать или в крайнем случае – записать на диктофон.

Лев потянулся к выключателю, но свет и так горел – тускловатая лампа под потолком, которая мигала в такт порывам ветра за окном. В этом помещении на Гражданской всегда было темно, даже в полдень. Он повернулся к динамику, спрятанному на полке. «onuS» – новейшая, модифицированная нейросеть для генерации музыки. Остряки называли ее «Анус». Лев попросил его:

– onuS, dark ambient. Под стать настроению.

Динамик ответил тихим, едва слышным гулом. Воздух в комнате будто стал плотнее, наполнился низкими частотами, давящими на уши, и шумами, похожими на отдаленное эхо. Звуки эти обострили запах плесени, въевшийся в стены, который стал частью его личного запаха, запаха одиночества и заброшенности. Он уже не замечал его, как не замечал и медленно разъедающую его тоску, как привык к скрипу старого кресла, которое никак не мог заменить уже три года.

На столе гудел ноутбук – старенький «PineApple» с потертыми краями. Рядом стояла пепельница, доверху наполненная окурками. Между пепельницей и ноутбуком на сером столе лежали три фотографии. На фотографиях, одинаковые и разные одновременно: сестры Прозоровы. Ольга, Маша и Ирина.

Все трое были невероятно красивы, каждая по-своему. Если бы они не были его клиентками, если бы не было этого мрачного дела, Лев, несомненно, приударил бы за каждой из них. Он даже представлял, как бы он ухаживал за ними, как они бы смеялись над его шутками. Но это было невозможно. Они были клиентами, а он – детективом. И это было правило, которое он никогда не нарушал. Тем более их похитили и приударять было не за кем.

В правом нижнем углу экрана ноутбука мерцал сине-голубой значок в форме спирали – логотип «Весты». Она – виртуальный голосовой помощник. Распознает естественную речь, имитирует живой диалог, дает ответы на вопросы Льва и, благодаря запрограммированным навыкам, выполняет различные поручения. Это был не просто голосовой помощник, а сложный аналитический алгоритм. Лев собрал его по кусочкам за годы работы. Он скачал открытый исходный код одного из закрытых военных проектов, доработал его под свои нужды и научил понимать не только голосовые команды, но и контекст.

«Веста» не была простой программой – она стала его тенью, вторым «я». В отличие от стандартных нейросетей, она умела молчать, когда нужно, и задавать неудобные вопросы в самый неподходящий момент. Лев называл ее «напарницей», но в глубине души понимал, что это что-то большее. Она знала о нем все: от привычки пить кофе без сахара до тех ночных кошмаров, которые преследовали его после прочтения рассказа Владимира Сорокина «Настя». Иногда, в особенно долгие ночи, он ловил себя на мысли, что разговаривает с ней не как с инструментом, а как с единственным существом, которое действительно его понимает. Он был одинок, страшно одинок, и ей, бесстрастной машине, он мог доверить то, что не мог доверить ни единому человеку.