Неуд

Софья споткнулась и, потеряв равновесие, с размаху уткнулась лбом в пыльную, покрытую чешуйками старой штукатурки стену. Она сползла вниз, царапая лицо о неровную поверхность, и наконец упёрлась коленями в потрескавшийся бетон пола. Она оттолкнулась от стены здоровой рукой и звонко хохотнула, тут же спешно прикрыв ладонью свой непослушный рот. Секунду спустя она всё же не сдержалась и громко заливисто засмеялась в тишине темного подвала.

Шлепнув себя по губам перемазанной кровью ладонью, она разразилась новым приступом хохота. Высунула язык, фыркнула и, наконец-то развернувшись спиной к стене, вжалась в густую, липкую темноту.

Она тщетно старалась успокоить саднящие от долгого смеха голосовые связки и переключить внимание своего пульсирующего сознания на какое-нибудь другое, более полезное для неё в этих обстоятельствах действие, но и в этот раз ничего не получилось. Она тихо кашлянула, сдерживая новый приступ разрывающей её изнутри истерики, и, оттянув голову к груди, со всей силы ударилась затылком о монолит стены. Софья снова ничего не почувствовала и в очередной раз коротко хохотнула в темноту.

Просидев так с десяток секунд, она развернула голову левым ухом ко входу в помещение. Сквозь далёкий размеренный звук падающих капель воды наконец-то услышала шаги. Девушка улыбнулась, зажмурила глаза и впилась побелевшими пальцами здоровой руки в бетонную плиту пола. Услышав, как трескаются на её коже мелкие осколки разбитой лампы, она подняла ладонь и поднесла её поближе к расширенным зрачкам.

– Вот ты где, – ровный голос прозвучал совсем рядом.

– Кто не спрятался тот не виноват? Ха-ха! Офигеть! Волшебство какое-то! Мне вообще не больно! – Софья протянула утыканную осколками руку в сторону голоса. – Эй, я очень плохо прячусь, да? Как ни бегай, как ни прячься… Я всё равно умру? Раз, два три, четыре, пять, смерть идёт тебя искать. – Она усилием воли прогнала надоевшую ей улыбку и устало выдохнула.

– Конечно умрешь. Ты уже потеряла очень много крови.

– Правда? Кровь! Кровища! Кровяка! Хм… Это вот эта, что ли? А почему она черная? А она всегда была чёрной? Ха! А это вообще моя рука? – Софья подняла перед лицом изуродованную острым лезвием скальпеля конечность и начала махать ей из стороны в сторону, разбрызгивая тёплую кровь. – Гляди! Я поливальная маши-и-и-ина! Кому полить улицы кровищей? Ха-ха!

– Рекомендую умереть, пока боль не вернулась.

– О… Как мило. Спасибо за заботу. Ну и как это сделать? – Девушка вставила палец в рану и подцепила наполовину обломанным ногтем тонкую кроваво-белую жилку. – Ого! Смотри! Если потянуть тут, то палец двигается! Забавно! Туда… Сюда. Вверх… Вниз. Фу! Теперь палец липкий… Есть влажная салфетка? Ха-ха!

– Вот, – голос протянул ей заляпанное засохшей грязью донышко зелёной бутылки.

– И что? Может… Полоснуть по горлу?

– Нет. Расширь этим рану. Будет больше крови, – голос отошёл на несколько шагов и включил фонарик на смартфоне, направив яркий луч в лицо Софье.

– Ммм… А это дельный совет… Даёшь больше чёрной крови! – Софья приложила осколок к руке и, не изменив выражения лица, принялась ритмично пилить свою плоть.