Проблески последующего существования

Шесть лет назад я опубликовал небольшую книгу под названием «Космос и символы веры». Это было исследование предполагаемого окончания жизни в контексте христианской веры. В ней подразумевалось неверие в смерть, в том смысле, как ее обычно понимают. В то время я думал, что бессмертие, которым обладал человек, заключалось во влиянии его действий, слов или писаний на тех, кто был его современником или, тех, кто пришел после него; но что он сам, как индивидуальная сознательная сущность, исчезает навсегда. Теория о том, что происходит после смерти, не была существенной частью того, что я намеревался продемонстрировать в книге. Это было всего лишь приложением к аргументу в пользу более широкой интерпретации Библии. Моя книга была атакой на устаревшие догмы церквей и самонадеянное, пагубное отношение священников, которые, по моему мнению, вводят в заблуждение детей этой страны. Библия казалась мне тогда, и, кажется мне сейчас сборником большой ценности, который был грубо и неверно истолкован.

Он содержит книги весьма неравной ценности, полные басен, поэзии и романтики, дающие фрагментарную историю эволюции одной ветви семитской расы в течение периода в несколько тысяч лет, и частичную историю святого человека по имени Иисус Христос, чье короткое служение произвело поразительный поворот в этике большей части человеческой расы. Этот человек, я утверждал – и, я не изменил своего мнения, – не был Богом, не был рожден от чистой девы и не был воскрешен в своем естественном теле из мертвых.

Сразу же после публикации моей книги я начал испытывать опасения относительно моего агностицизма относительно будущей жизни, поскольку я не исследовал свидетельства тех, кто называл себя «спиритуалистами».

Правда, учения священников были слабыми; но исчерпал ли я все источники доказательств за пределами узких границ Церквей? Я решил разобраться в этом вопросе. Короче говоря, я обнаружил, что чем глубже я погружался в изучение спиритизма, тем очевиднее становилось, что, хотел он того или нет, индивидуальность человека не угасала со смертью. Я читал книги, посещал ясновидящих и посещал сеансы материализации. Во всем этом мне постоянно напоминали о существовании близкой и дорогой родственницы, старше меня, которая скончалась тридцать семь лет назад в расцвете сил. Ее постоянные появления могли привести меня только к одному выводу: меня направляли к переосмыслению проблемы бессмертия. Наконец я пришел к абсолютному убеждению, что то, что мы называем «смертью», – это всего лишь инцидент, дверь в высшую жизнь, которая на самом деле более существенна для чувств, которыми мы будем обладать в будущем, чем та, которой мы придаем такое большое значение здесь. Близкая родственница, которая доказала мне эту ценную истину, в этом томе названа «Иолой» – духовным именем, которое она сама приняла, чтобы избежать неприятных осложнений, которые могут возникнуть в отношении ее личности среди тех ее друзей и родственников, которые не обучены спиритизму.

Большая часть приведенной здесь информации была опубликована в виде схемы в журнале Light, Broad Views and Reason.

 План, который я принял для регистрации явлений, был следующим:

Я носил с собой небольшую записную книжку, в которую записывались во время или непосредственно после сеанса заголовки и порядок событий. В течение двадцати четырех часов эти краткие заметки были расширены в запись того, что произошло, по памяти, с помощью заголовков. Там, где все время преобладал свет, как у сестер Бэнгс, запись, естественно, более полна, чем на темных сеансах или там, где допускался полумрак.