На берегах Невы. На берегах Сены. На берегах Леты

Автор

Страниц

550

Год

—

Ирина Одоевцева – непревзойденная русская поэтесса, известная как последняя представительница Серебряного века. Ее творчество, наполненное глубиной и эмоциональной откровенностью, поражает своей уникальностью. Одоевцева была любимой ученицей выдающегося поэта Николая Гумилева. Ее странствия и приключения вне России, где она жила большую часть своей долгой жизни, стали источником вдохновения для ее мемуаров.

В своих мемуарах «На берегах Невы» и «На берегах Сены», опубликованных в конце 1980-х годов, Одоевцева воссоздает живые образы и воспоминания о своих замечательных современниках. Ее литературные произведения охватывают такие выдающиеся личности, как Георгий Иванов, Осип Мандельштам, Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский, Анна Ахматова, Иван Бунин и многие другие. Одоевцева излагает интересные подробности о жизни этих замечательных творцов и воспроизводит разговоры и дискуссии, которые принимала участие.

Особенно удивительным является то, что Одоевцева, имея феноменальную память, смогла через много десятков лет восстановить атмосферу исторического периода и передать его в своих мемуарах. Ее произведения являются настоящим памятником того времени и позволяют читателям окунуться в атмосферу Серебряного века.

К сожалению, последняя работа Одоевцевой, третья книга воспоминаний под названием «На берегах Леты», осталась незаконченной. Только несколько глав этой книги были опубликованы в русскоязычной газете в Париже. В настоящем издании включены именно эти главы, которые являются бесценным дополнением к мемуарам Одоевцевой.

Книга сохранена в формате a4.pdf, чтобы она была доступна широкому кругу читателей и сохранена в исходном виде, представленном издательским макетом.

Читать бесплатно онлайн На берегах Невы. На берегах Сены. На берегах Леты - Ирина Одоевцева

Предисловие

Я всю жизнь писала свои книги с тайной надеждой, что когда-нибудь меня будут читать и в моей стране…
И. В. Одоевцева

Ирина Владимировна Одоевцева вернулась на родину в город своей юности Петербург в апреле 1987 года в возрасте 92 лет.

«Как можно было в таком возрасте решиться на этот шаг?» – изумлялись одни. «Только в таком возрасте и можно было рискнуть», – шутили другие.

А она вернулась первой ласточкой свободы легко и безоглядно и, могу засвидетельствовать, никогда не пожалела об этом.

По невероятному совпадению она поселилась на Невском, как раз рядом с Домом искусств, где в 20‐е годы было общежитие литераторов. Там жили ее друзья. Оттуда увели чекисты в последний путь ее учителя и друга Николая Степановича Гумилева.

…«Я всю жизнь писала свои книги с тайной надеждой, что когда-нибудь меня будут читать и в моей стране», – говорила Ирина Владимировна в своем интервью для газеты «Неделя», когда в Москве вышла ее книга «На берегах Невы».

«Конечно, я и представить себе не могла, что доживу до этого.

До сих пор не могу поверить в свершившееся чудо, не могу прийти в себя от радости, что я дома. У меня такое чувство, что я получила и получаю слишком много. Как будто мне выпала доля получить за всех тех, кто не дожил до встречи с родиной. И хотя моя жизнь последние годы была полна несчастий, я каждый день благодарю благословенное время, когда я смогла вернуться на родную землю».

…Во время короткой хрущевской оттепели, пришедшейся на мою юность, когда что-то полуусеченное цензорами стали печатать, что-то просачивалось из эмиграции, попала ко мне книга Одоевцевой «На берегах Невы». За одну ночь я прочитала и запомнила эту книгу почти наизусть. Мои любимые поэты ожили и заговорили на ее страницах: Блок, Гумилев, Ахматова, Мандельштам, Кузмин…

Книга, написанная на одном дыхании, была больше поэзией, чем прозой. Проза поэта. Художники говорили мне потом, что можно по этой книге писать портреты, настолько в ней живые образы.

Все повествование ведется в настоящем времени. Получается, что это не литературный пантеон, а рассказ, даже своеобразный репортаж с места событий, благодаря которому мы, читатели, словно присутствуем при происходящем.

Книга просто пронзила меня, заставив испытать ту же любовь, что испытывала сама Ирина Владимировна, вспоминая об этих людях.

Особенно, конечно, замечателен с любовью воссозданный образ Гумилева, совершенно живой со всеми достоинствами и со всеми человеческими слабостями поэта. Книга эта – настоящий памятник Гумилеву.

Павел Лукницкий записывал за Гумилевым каждое слово. Но ведь разница между прозой поэта и документальной информацией все равно как между фотографией и живописным портретом.

«О, память сердца! Ты сильней рассудка памяти печальной» (Батюшков).

Способность воссоздания чувства в воспоминаниях давно получила название «память сердца».

Этой способностью Одоевцева обладала в полной мере. Она говорила: «Гумилев был большим поэтом и очень сильной личностью. Влияние его было так сильно, что, я думаю, останься он в живых, поэзия шла бы совсем по другому пути. Он сам мне говорил, что только теперь чувствует в себе новые силы и по-другому будет писать». Пример тому его последние стихи «Цыгане» и гениальный «Заблудившийся трамвай», где он предсказал свою судьбу:

Продолжить чтение

Вам может понравиться: