Подруга

Я открываю глаза.

Вокруг темно. В спине ломит так, будто защемило все нервы сразу. Правая рука онемела, точно ее набили ватой и битым стеклом. Движения даются с трудом, лишь пальцы двигаются легко. Впиваюсь ногтями в ладонь. Не помогает.

Я что, уснула сидя? Боже… Или… я снова в больнице?

Помню открытое окно машины, пролетающие мимо огни, которые сливаются в полосы, я на заднем сидении, а в груди – какое-то клокочущее безумие, слезы давно высохли. Я устала, я так смертельно устала, что просто хочу, чтобы это все закончилось.

И я готова… завершить.

Ведь со мной Соня – вот она, настоящая, впереди, рядом с таксистом. Она безумная и решительная, я представляла ее именно такой. Открывает шампанское, и, хотя мне уже давно хватит, сегодня нужно выпить еще. Я хочу увидеть ее лицо, но даже когда она поворачивается ко мне, его скрывает полумрак. Только волосы – длинные и темные, как смола, – разлетаются от ветра. Острое ощущение, будто я уже была в такой ситуации, пронзает меня насквозь.

Я вспоминаю покрасневшее лицо мужа и слышу его уничтожающий меня смех, зажмуриваюсь и пью. Пузыри поднимаются прямо к носу. Кажется, врач говорит, что мне пока лучше полностью исключить алкоголь. Простите, док.

Моя спутница командует водителю:

– Вот тут поворот, левее!

Она будто знает мой адрес, знает, где я живу. С ней так всегда – она знает всю меня наперед.

Я немного прикрываю глаза – ведь ничего страшного, если я немного отдохну. Меня начинает укачивать в какой-то темной колыбели, и я пытаюсь цепляться за реальность. Но меня утягивает воронкой все глубже и глубже. Я перестаю сопротивляться, и мир гаснет перед глазами.

Стряхивая воспоминания, я сильно трясу головой и чувствую, что меня сейчас вывернет наизнанку. Глаза привыкают к темноте, и неожиданно я ощущаю под руками мягкую обшивку руля. Вспоминаю сильные руки Антона, который сам сшивал эту оплетку. Он методично двигается, профиль серьезный, мышцы ходят под кислотно-зеленой футболкой, обтянувшей тело. В тот вечер снова не вернулся домой и не отвечал на звонки.

Возвращаются запахи. Ароматизатор – ненавижу его, сколько раз просила выбросить. Остро чувствую жажду, пересохшие губы и язык, горечь во рту. Гортань ощущается неприятно отчетливо, как начало длинной водопроводной трубы, тянущейся до самого желудка. Брось в нее камень – он покатится со стуком: бом, бом, бом.

Пальцы стянуло засохшей корочкой. Я открываю дверь, и внутрь врывается ночной осенний воздух. Выходить из водительской двери непривычно и странно. Расстояние между мной и рулем слишком большое. Желтый свет от фонаря вдали безжалостно освещает запачканную куртку и белую футболку под ней, темные густые брызги пропитали колени джинсов. Я замираю: на моих ногах нет обуви.

Нехорошее предчувствие делает кульбит внутри и подступает к горлу. Инстинктивно, не задумываясь, подношу палец к губам. Сладкий металлический запах проникает в ноздри, и мне не удается справиться с позывом к тошноте.

Я смотрю на свои светлые джинсы и не вижу пятен на внутренней стороне бедра. Задираю футболку – на теле нет никаких следов и ран. На секунду становится легче. Я утираю рот рукавом и поднимаю глаза на машину и окрестности. Вокруг высокая лесопосадка. Рядом – ряд теплиц и большой металлический ангар. Деревья как декорации в детском театре теней, и ювсе вокруг кажется мне смутно знакомым. Щурюсь. Холод поднимается от ступней вверх по лодыжкам.