Асфальтовая петля

– Да легче самому этот хлеб выпечь! – с силой хлопнул дверью маленького дома.

Повернувшись лицом к улице, в Витю ударил сильный поток ветра, чуть не снося его с ног, а солнце сразу же чуть не сожгло сетчатку его глаз.

– Ааа! – издал звук он, больше похожий на блеяние козы, и прикрыл глаза ладонью.

– Эй, Витёк! – раздался где-то справа голос его друга Артёма.

Повернувшись, он увидел невысокого белобрысого пацаненка, испачканного в грязи, который начал подбегать к Вите.

– Здарова! – протянул ему руку Артём.

Взяв за запястье Артёма, чтоб не запачкаться, Витя поздоровался:

– Ну, привет, – прищурившись, сказал он, всё ещё привыкая к свету.

– Что буянишь тут? – с глупым интересом спросил Артём, видимо, чтобы хоть немного отвлечься от работы.

– Да вот, в город отправили.

– ЗАМАТЬ ЕГО ОДНОЙ БУЛКОЙ ХЛЕБА! – крикнул Витя, чтобы родичи услышали его негодование.

– Вот дела… Но тебе-то ещё повезло.

– Мне и повезло?

– Мне 20 километров идти за одной буханкой.

– А Витальку ты когда в последний раз видел?

– Ну не знаю, дня три назад.

– Вот именно.

– Его родители в лес отправили, дрова на зиму готовить.

– Сейчас же середина лета?

– Ну, видимо, заранее.

– Ладно, мне ещё херачить и херачить, я пошёл.

– Ну, пока.

Витя начал уходить, ничего не сказав. Он услышал ещё несколько выкриков Артёма, но даже не обернулся. "Всё, надоел, какой приставучий."

Сосредоточившись на старой пыльной дороге, чтоб не упасть – эту тропу с галькой едва можно было назвать дорогой.

Идя по ней, Витя начинал осознавать, в какой дыре он живёт, и жалеть, что тут родился. Даже уйти нормально эта дорога ему не давала: чуть ли не каждые десять шагов падая то в груду пыли с галькой, то в кучу грязи и камней.

Какое-то время можно было идти по травке рядом, но Вите надоело вытаскивать клещей с себя. Да и чем ближе к концу деревни, тем меньше травы и больше канав становилось, а по канаве идти – не вариант: сырые кучи грязи вперемешку с отходами, которые жильцы прибрежных домов свозили ближе к своим домам, чтобы сделать навозные грядки.

"О, эти ароматы смеси гниющего навоза и чего-то ещё, будто бы гнило не только оно." С ужасом поморщился Витя. "Эти запахи со мной навсегда. Сколько бы я ни мылся, они во мне теперь на всю жизнь."

Наконец, подойдя к нормальной асфальтированной дороге, Витя вздохнул с облегчением.

Запах нового пылающего асфальта под 30-градусной жарой, деревья, создающие величественные арки против самого солнца, дающие глоток свежести и хотя бы небольшого холодка.

"Самый трудный момент позади."

Вступив на асфальт, Витя расплылся в удовольствии: "Я будто бы на Луне оказался." Наконец он мог идти спокойно и не бояться упасть в навоз каждые десять шагов.

Но что-то было не так. Будто бы тяжесть – необычная, странная. До этого она была спрятана за всем этим ужасом, но сейчас она открыта, без примесей других проблем. Но что не так?

Посмотрев наверх, Витя заметил красивых птичек, создающих хор. Посмотрев вниз, увидел несущуюся жизнь: муравьи, жившие в трещинах, прекрасно себя чувствовали. Ведь на этой дороге вообще почти никого и никогда не было.

Идя по дороге, Витя начал понимать, что дорога какая-то мягкая и в то же время шероховатая. Оглядевшись, он не заметил ни рабочих, ни кого-либо ещё, а дорога всё оставалась такой же мягкой, почти как грязь, но всё же более вязкой.